Когда люди хотят войны, — Олег Царев
Жители Донбасса — по понятным причинам — часто думают о войне. Но сейчас многие из них пишут то, что вызывает у меня сложные эмоции. В каком-то смысле, они говорят страшные вещи.
«Это, наверное, единственная война в истории, когда живущие на линии фронта хотят войны, а не мира».
«Мы ждем обострения — и нашего наступления».
«Пусть бы украинские войска уже пошли в атаку — и получили ответ».
«Да, нам страшно. Но бесконечное ожидание непонятно чего — еще хуже, чем даже война».
Конечно, так думают далеко не все, но такие голоса слышны все чаще и чаще. И их можно понять. Люди очень хотят мира — но они устали от «мира».
От соглашений, которые не соблюдаются, от обстрелов, которые никто не собирается прекращать, от переговоров, которые кончаются обещанием… новых переговоров.
Невозможно спокойно думать о том, что Донецк, Луганск, Горловка — будут теперь много лет жить в одной стране, а за несколько километров от них, буквально в соседних поселках, будет уже другая страна, и окопы враждебной армии.
Невозможно спокойно думать о том, что Донбасс — один из самых промышленно развитых регионов не только Украины, но и бывшего Советского Союза, и, если кому так больше нравится, всей Восточной Европы, — станет чем-то вроде Сектора Газа. Зоной десятилетиями длящегося бедствия, о решении проблемы которой будут говорить многие поколения политиков в своих кабинетах, и все впустую.
Но пока — события развиваются именно так. И никто не обещает радикального изменения ситуации.
От этого некоторые люди впадают в отчаяние, а другие — держатся, и ведут себя мужественно, и даже гордо, но — все ждут выхода, все ждут счастливой развязки.
И поэтому о войне, о новом витке конфликта — говорят как о чем-то, что должно вытащить Донбасс из тупика.
Фактически, люди надеются на войну — и тот факт, что каждый из них, даже в случае победы ополчения, может пострадать от боевых действий, их уже не пугает.
Или — пугает не так сильно, как бесконечная жизнь в блокаде, под обстрелами, то без воды, то без света, жизнь в постоянном страхе за своих близких, без работы, с непонятным и непредсказуемым будущим.
Люди хотят ясности, стабильности и свободы. Всего того, за что они голосовали на майском референдуме, выбирая союз с Россией, а не Майдан. Но и — не зону вечного бедствия.
И цена, которую они платят за свои справедливые требования, растет с каждым днем — все эти полтора года неопределенности и гуманитарной катастрофы.
Я не верю, что война — это правильный метод решения проблем. Поэтому я не могу согласиться с теми, кто хотел бы эскалации конфликта — а там будь что будет.
Но единственная альтернатива войне — это прочный мир, которого все нет и нет.
И до тех пор, пока его не будет, — месть, насилие и отчаяние будут говорить на Донбассе все громче и громче.
А нам нечего будет ответить.
