Европу, надо признать, не без оснований, принято считать безраздельной американской экономической, а через это и политической, колонией. Еще после Второй мировой войны, только по одному плану Маршалла, Соединенные Штаты инвестировали в Европу 13 млрд еще тех, обеспеченных золотом, долларов. А дохода к 1975 году получили на 300 млрд. Для справки, ВВП ФРГ на тот же момент составлял 488,8 млрд.
С тех пор процесс только расширялся и углублялся. Так как экономика Европы стабильно росла, результат оценивался положительно, тем самым еще больше стимулируя как увеличение объемов инвестирования, так и расширение перечня вариантов их направления. Разве что деньги преимущественно вкладывались в финансовые инструменты, а не в строительство производственных мощностей. Это замыливало общую картину. Одни суммы выдавались в долг, другие возвращались в выплатах процентов или погашение облигаций, третьи снова в них вкладывались. Но в целом формировало адекватный вывод о степени экономической и политической зависимости Европы от Вашингтона.
Возникновение Евросоюза восприятие не изменило практически никак. При всей наглядности роста тяги Брюсселя к геополитической субъектности, страны ЕС, даже ведущие, вроде Германии с Францией, слишком часто следовали в кильватере американской внешней политики даже с очевидным экономическим ущербом для себя.
На этом фоне события последних пяти лет чаще всего оценивались с высокой долей ироничности. В стиле «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Что бы там лидеры Европы перед камерами ни заявляли, конечное решение определяют деньги, а они большие и принадлежали «вашингтонскому обкому».
Так действительно было. Раньше. Но в который уже раз подтвердилась старая, как мир, истина, что явное обычно несколько отстает по времени от реальных фактических тайных процессов. Мир меняется несколько ранее того, как об этом становится известно широкой публике. Это как свет Солнца попадает на Землю не мгновенно, а только спустя минуты после своей эманации. И даже профессионалы о переменах узнают далеко не сразу.
Наглядным тому примером служит последний доклад центрального статистического ведомства объединенной Европы. Подбив итоги 2018 года, Евростат внезапно выяснил, что общая сумма накопленных прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в ЕС сократилась до смешных 37 млрд евро, тогда как еще годом ранее их насчитывалось свыше 340 млрд. Всего за 12 месяцев почти все иностранные капиталы из Европы ушли, причем в подавляющем большинстве случаев (274 млрд евро) — в США.
Примечательным в этом являются два важных момента. Во-первых, произошедшее фактически означает переход количества в качество. В среднем на протяжении полутора десятков лет США забирали из ЕС примерно по 200 млн евро в неделю, но уже в 2016 году президент ЕЦБ Марио Драги констатировал явное ускорение процесса оттока капитала до 320 млн евро в неделю. Только за первую неделю марта тогда американские инвесторы вывели за океан из своих инвестиционных фондов 3,3 млрд долларов «прямых инвестиций».
Но тогда на общем фоне совокупного размера накопленных инвестиций США цифра не казалась фатальной. Опять же положение существенно маскировал мировой экономический кризис и последствия «ипотечной катастрофы 2008 года» и сохранявшееся тогда среди правящей элиты убеждение в нерушимости западного геополитического единства. Ну, а деньги… сегодня ушли, завтра придут, потом снова где-то понадобятся больше, обычное дело. Хотя и не всегда приятное. Экономический рост и связанный с ним приток иностранного капитала в рамках господствующей экономической модели приобрели значение фетиша, а смыслы фетишей не обсуждаются.
Однако 29 мая 2018 года на формирующуюся тенденцию уже прямо указал небезызвестный валютный спекулянт Джордж Сорос. После «отскока» 2012−2013 годов американские инвесторы снова начали прогрессирующими темпами забирать свои деньги из европейской экономики. Но, как всегда, он имел в виду не столько смысл глобальной тенденции, сколько указывал своим партнерам на вытекающие из нее «угрозы» в виде перспективы проседания фондовой стоимости европейских бумаг на 20−26%.
Сказать по правде, тем самым он процесс, скорее, даже прямо стимулировал, заодно поясняя, почему подконтрольные ему самому фонды тоже активно переориентируются на американский рынок. И, стало быть, владельцам освобождающихся капиталов «следует знать, кому звонить». Так что дальше некоторого всплеска обсуждений в профильной, от того у широкой публики не слишком популярной, прессе тогда дело не пошло.
А вот сейчас Евростат сделал фактически эпохальное «открытие». Американские деньги в подавляющем большинстве из Европы ушли. Остались арабские, китайские и русские. И это не процесс углубляющегося именно ограбления Европы Америкой. Европейские владельцы свои инвестиции в США сокращают примерно аналогичными темпами. «Домой» возвратились 67 млрд евро или более 60% от европейских ПИИ в Америке.
Таким образом, можно констатировать уже почти закончившийся раздел денег «общего коллективного Запада». Внешне политически он еще создает впечатление, пусть между собой уже серьезно ругающихся, но всё еще общих родственников, но по факту люди, действительно решающие серьезные вопросы, экономически уже обособились. А значит, Европа экономической колонией США уже быть перестала. Дальше пойдет лишь процесс институционального оформления нового экономического положения вещей в мире.
Начавшийся еще в 2002—2004 годах процесс переориентации направления потоков капитала пришел к закономерному результату. Бразилия, Мексика, Великобритания и Франция очевидным образом закукливаются. Их дефицит внешнеторгового сальдо уменьшается, но сама торговля не растет. Нынешние официальные лидеры — Китай и Южная Корея — пока в серьезном плюсе, но его размер тоже тихой сапой сдувается. То есть они фактически уперлись в естественные пределы роста.
Индия и Канада — в минусе. Дефицитность их торговли увеличивается. Ну и главным проигравшим на протяжении последних пяти лет являются Соединенные Штаты, торговый дефицит которых является не просто самым большим в мире, но и продолжает ухудшаться. Тогда как Германия, Япония, Италия, Тайвань и Швейцария не просто в шоколаде, эффективность их экономики продолжает улучшаться.
Отсюда следуют три базовых вывода. Во-первых, предположение о начавшемся процессе кластеризации глобальной мировой экономики следует считать доказанным фактом. Причем Китай и Корея дальше будут прирастать преимущественно Азией. Тогда как Европа имеет все необходимые ресурсы для внутренней реорганизации, что придает новый смысл всем последним франко-германским инициативам и проекту «Европы двух скоростей» в целом.
Во-вторых, исчерпание вложенных за рубежом капиталов уже в предстоящие два года чревато серьезным экономическим, а то и политическим, кризисом внутри США. Это как бы не новость, однако происходящее показывает, что вакханалия вокруг «Зеленого нового курса» носит не просто популистский политический характер, она вызвана глубинными объективными экономическими процессами.
Мировую глобальную конкуренцию Америка явно проигрывает. В мире не осталось, кого безнаказанно грабить. Созданная там экономическая модель фатально зависит от безраздельности доминирования доллара как безальтернативной финансовой единицы. В мире такое уже невозможно, значит, у Вашингтона нет другого выбора, кроме формирования закрытого экономического кластера, в рамках которого не предусмотрено место никаким другим серьезным конкурентам.
И самое важное — третье. По мере снижения уровня американской экономической зависимости от Европы объективно увеличивается риск организации на ее территории большой войны любого вида. Для США лучше всего — внутренней гражданской. В идеале — на религиозной почве, как одной из самых жестких и непримиримых форм этнокультурного противостояния. Тем более, что расходный материал в нужных количествах в Европу уже привезен.
С одной стороны, разрушение Европы автоматически усложняет жизнь и портит экономические перспективы для Китая (что существенно) и России (что менее существенно). С другой, создает перспективу повторения приема с экономическим возрождением на основе технологии «плана Маршалла», но уже с полной ликвидацией любых форм европейской геополитической независимости.
Последнее особенно важно, так как позволяет сразу дестабилизировать не только Европу, но и в значительной степени Ближний Восток и Африку, тем самым создавая некоторое пространство для продолжения экономической экспансии США в мире. В противном случае кластеры сложатся не в пользу Америки. Численность населения ЕС превосходит американскую в 1,55 раза, население Китая — в 3,39 раза. При общем технологическом равенстве и финансово-экономической независимости внутренний рынок американского кластера «вдолгую» Европе и Китаю, безусловно, проиграет.
Всё изложенное выше имеет самое непосредственное влияние на формирование российской долгосрочной экономической и, что гораздо важнее, геополитической стратегии. Ни в китайском, ни в европейском, а тем более в американском кластерах нам достойного места нет. Так что в любом случае придется формировать свой, какой бы сложной эта задача сейчас ни казалась. И, судя по состоянию мировых торгово-финансовых и геополитических процессов, времени у нас осталось уже немного. Это, кстати, также одна из причин того, почему Союзному государству России и Белоруссии быть.