В русской и советской культуре существовал такой себе устойчивый типаж украинца – хозяйственного, с хитринкой в глазах. Хитрость южан вошла в поговорку, в анекдоты. Да и сами украинцы считают себя нацией довольно хитрой. Мне представляется, что этот стереотип сыграл с «Ненькой» злую шутку: можно обхитрить одного человека, двух, обдурить даже сотню тысяч. Но нельзя обмануть весь мир.
Глубочайший провинциализм украинского политикума состоит в том, что его необязательность (а точнее, беспринципность) возведена в культ: бесконечные переходы из партию в партию, противоречащие друг другу заявления коллег и даже одних и тех же лиц, нежелание выполнять уже подписанные документы – все это родовые черты местечковой, провинциальной политики. Самое удивительное, что данную, мягко выражаясь, «непоследовательность» здесь считают искусством настоящего политика и нормой.
В результате, зарубежным партнерам приходится вести переговоры со стороной, которая не считает нужным и обязательным честно договариваться – потому что завтра (по её мнению) все переиграется заново. Так зачем же исполнять обязательства, особенно, если они причиняют некоторые «неудобства»? Можно дерзко предположить, что иностранные попытки приручения Украины с помощью всяческой «мягкой силы» проваливалась, поскольку аборигены постоянно обворовывали «захватчиков» до нитки.
Такова – исконно народная – суть и пресловутой украинской «многовекторности», которая со стороны иногда даже кажется изворотливой дипломатической игрой. Когда очередной украинский «гарант» делает громкие заявления, а на следующий день диаметрально противоположные, не понимающие сути явлений политологи сетуют на подковерные игры. На самом деле, это кондовое чувство хуторянской необязательности: никому ничего не должен, что хочу, то и ворочу, хочу – жинку бью, хочу – милуюсь.
Внутренняя расхристанность «первого парня на деревне» страшно далека от дисциплины современного общества, выдрессированного огромными производствами, сложными технологическими цепочками, глобальной финансовой дисциплиной. Она выдаёт внутреннюю отсталость и безответственность украинского общества. Отсюда же исходит идеализация архаичной доиндустриальной эпохи с её свободным отношением со временем, мазанками и макитрами, стремление вернуться к вышиванкам как к некоему магическом оберегу.
Люди, мнящие себя «национал-патриотами», как правило, являются горожанами лишь в первом-втором поколении. Быть носителями архетипов народного сознания для них абсолютно естественно. Однако кондовая провинциальная хитрозадость – очень плохое подспорье в современном мире отточенных формулировок, дипломатических полутонов, юридических тонкостей. Дуболомы в высших кабинетах не умеют и просто физически не могут наладить тонкий и чувствительный государственный механизм. Нет у них государственнических традиций, дипломатической школы, адекватного образования. Они лукаво подменяются подтасовками исторических фактов, ультранационалистическими лозунгами и сиюминутной ложью. Расчёт на то, что как-нибудь потом выкрутимся, что-нибудь придумаем, схитрим…
Однако системно-наплевательский подход ко всевозможным договоренностям и реалиям рождает ответное отношение «цивилизованного мира» к «туземцам»: глуповатым, живущим одним днём, жадным до стеклянных бус. Они выпадают из числа достойных равного партнёрства наций и становятся закономерной жертвой экспансии более развитых стран. Нецивилизованные аборигены подлежат колонизации «ради их же блага», рассуждают колонизаторы. Подпаивают местного царька и раздают туземной знати побрякушки. В обмен – концессии на недра и красивые рабыни.
Нам давно знакома (и даже привычна) характерная для Украины хуторянская манера государственного вранья. Однако к сейчас к бесконечному вранью прибавились ещё и дубинки вооруженной челяди. И если первое, как я уже сказал, органично для украинской политики, то второе начинает представлять реальную угрозу для ближайших соседей: как очаг экономико-политической нестабильности, центр нелегальной торговли оружием и территория разгула вооружённых группировок. Заволновались даже теряющие барыши колонизаторы. Можно обмануть домашних, но нельзя обмануть весь мир. Можно внутри страны сажать в тюрьму диссидентов и говорить о «демократических переменах», но извне объективная ситуация видится несколько иначе: в мире Украина признана очень неблагополучным государством.
Согласно даже официальным данным, только за 2014-15 годы и без учета территорий, которые Киев на сегодня не контролирует, ВВП страны снизился на 16,49%; промышленность рухнула на 22,15%; перевозка грузов уменьшилась на 19,63%, строительство – на целых 32,26%; оптовая торговля упала на 25,37%, розничная — на 27,52% и так далее. Электроэнергии сегодня во всей Украине вырабатывается и потребляется меньше, чем в одной Москве, а молитвенно выпрошенный спасительный транш от МВФ в 1 миллиард долларов – это смехотворная 1/25 часть бюджета той же Москвы.
Ныне Украина занимает 135 место в рейтинге 159 стран и территорий по экономической свободе; является – согласно отчету «Репортеров без границ» – страной с несвободной прессой (ещё в 2013 году «частично несвободной»); государством, где – согласно докладам ООН и международных правозащитных организаций – практикуются пытки и похищения людей. Постмайднанная Украина стала также самой нищей страной Европы. На 1 июля 2016 года её государственный долг достиг фантастической величины и превысил полтора триллиона гривен (более 90% национального ВВП).
Одновременно число тех, кто считает себя бедным, за год достигло 79% населения страны. На следующий год в бюджете запланированы показатели минимальной пенсии в размере 48 долларов, что меньше всего в Европе, и минимальная зарплата в 60 долларов (в 2013-м году она была в три раза больше). По данным службы занятости Украины, в стране уровень безработицы молодежи до 24 лет составляет 25%, а общая численность безработных в первом квартале 2016 гола составляла 1 млн 800 тысяч, что на 100 тысяч больше, чем еще год назад. По разным оценкам от 6 до 8 миллионов украинцев вынуждены работать за границей.
Современный глобальный капитализм – это жёсткая система конкуренции, и за рубежом будут ориентироваться в своём отношении к Украине на реальные цифры экономики, а не патриархальные картинки мегамарша вышиванок и рекорды игры на трембите. «Я политикой не интересуюсь», – хитрят вчерашние майданщики. Три года ярились в соцсетях и спорах, а теперь в сторону от содеянного. Манера прикинуться сельскими дурачками не спасает от жестокости колонизаторов, как не спасёт профессиональных лгунов от гнева тех, кто решится родные города от колонизаторов очистить. Украинские майданщики – с косыми от бесконечного вранья глазами – это вполне закономерный объект для мести разъярённого народа. Но что делать с самим народом – плотью от плоти майданных суеверий и сельских упрощений?
Был я когда-то в Белоруссии. А белорусы, надо сказать, южных братьев недолюбливают. И тому виной не только преступления украинских националистов на территории Белоруссии во время Великой Отечественной войны (например, Хатынь). «Очень хитрые, нечестные, обмануть могут», – раздраженно говорят о нас сябры. Есть в их словах доля истины. Наверное, нужно потихоньку начинать исправляться. Вранье это не хитрость – это глупость.