На Западной Украине Новый год встречать, конечно же, будут, но при этом будут подчеркнуто желто-голубыми, пить будут не чашку кофе, а «филижанку кавы», и девушки у них будут не девушками, а «кобитами».
Еще там обязательно будут рассказывать всем приезжим, что Новый год — это вообще-то и не праздник. Праздник для них Рождество.
На Восточной Украине будут смотреть новогоднее поздравление Путина и первый раз выпьют шампанское в 23:00 под бой Кремлевских курантов.
В Центре Украины все будет смешано. В нашем селе, например, на Киевщине, процентов тридцать будет слушать куранты (но телевизор обязательно сделают тише), а процентов сорок будут пить через час после этих первых и обязательно в каком-нибудь из тостов пожелают «смерти москалям», имея ввиду, в том числе, и тех из своих соседей, которые тихо слушают Путина. В селе всё про всех знают.
Еще тридцать процентов выпьют дважды: и после Путина, и после Порошенко.
При этом, я знаю многих из тех сорока процентов, которые будут пить за «смерть москалям», но которые обязательно плюнут в телевизор, когда там будет выступать Порошенко.
Вот такая она наша сельская социология. Вот такая она расколотая страна.
Но Новый год все равно приходит. Он приходит даже в разорванные страны. И хочется надеяться на лучшее. На то самое «новое счастье», которое, честно говоря, непонятно зачем должно быть «новым». Я бы и от старого не отказался — от довоенного, от домайданного.
Я бы не отказался от того счастья, когда мы еще не были расколоты взаимной враждой, и когда мои односельчане не подглядывали друг за другом, а просто так заходили друг к другу в гости и угощали друг друга салатом «Оливье».
С Новым годом, друзья.
Мира Вам.