Владимир Путин почтил память жертв геноцида армян
Поездка Владимира Путина в Армению для участия в памятных мероприятиях, посвященных столетию геноцида армян, — это не рядовой визит, это сильный жест, который оценили миллионы армян по всему миру. В то время как главы многих государств боятся произнести слово «геноцид», Турция одергивает самого Папу Римского и отзывает из Вены своего посла после признания Австрией геноцида армян, президент России едет в Ереван и принимает личное участие в том, чтобы утвердить память о трагедии. «Россия восприняла это как собственное горе», — скажет он на траурных мероприятиях. В эти дни терракотовый город окрасился в сиреневый цвет — символ трагедии, произошедшей сто лет назад.
Утром 23 апреля в Армению доставили мощи жертв геноцида с места массовых захоронений — из сирийской пустыни Дейр-Эз-Зор. В этот день армянская церковь их всех причислила к лику святых, а в Ереване продолжали собираться потомки тех, кто спасся от резни. Приехать на историческую родину было для них делом чести. Для приглашенных лидеров государств это стало еще и вызовом. Приняли его немногие: президенты России, Франции, Сербии и Кипра. Отказ президента Белоруссии Александра Лукашенко здесь восприняли близко к сердцу, — батька в эти дни был в Тбилиси. О том, какой была бы реакция на отсутствие Владимира Путина, люди предпочитали даже не говорить. Впрочем, мало кто в Армении сомневался, что российский президент приедет.
Путин прилетел в Ереван поздно ночью. За несколько часов до этого в аэропорту Звартноц приземлился самолет с журналистами кремлевского пула и членами делегации. При заходе на посадку в лайнер угодила молния. Никто не пострадал, и летчики благополучно посадили самолет на землю. Но впечатлений, конечно, хватило. А через четыре часа туда же прибыл самолет Владимира Путина, которого у трапа встречал лично президент Армении Серж Саргсян.
Грозовой фронт не прошел мимо Еревана. Всю ночь лил сильный дождь. Он прекратился только утром — на время проведения церемонии памяти. И вновь полил, с еще большей силой. Ереванцы говорят, так бывает почти каждый год в дни памяти геноцида. Звучит как легенда, но очень грустная.
Основные траурные мероприятия прошли утром 24 апреля в мемориальном комплексе Цицернакаберде (по-русски «крепость ласточки»). Высокая стела памятника геноциду символизирует волю к возрождению армянского народа. Вдоль нее от основания до вершины тянется глубокий разлом: нация расколота. Меньшая ее часть живет в Армении, а большая — в диаспоре, разбросанная по всему миру. Рядом со стелой находится каменный цветок, его лепестки — двенадцать больших каменных плит, по числу провинций, где в основном происходила резня. В сердце цветка горит вечный огонь.
Гости поминальной церемонии шли к памятнику вдоль аллеи. В руках у каждого — желтая роза. На полпути их встречала чета Саргсян. Несколько приветственных слов — и гости подходили к огромной сиреневой незабудке, символу столетия геноцида армян. В сердце цветка вкладывали желтые розы. Армяне выбрали символом незабудку, потому что в каждой культуре она имеет схожее значение: помнить, не забывать. «Помним. Требуем» — таков девиз мемориальных церемоний. Пять лепестков незабудки — это пять континентов, давшие пристанище армянским беженцам, создавшим там диаспору.
Закрепив свою розу в сердце незабудки, гости поднимались на трибуну. В какой-то момент послышались аплодисменты: по аллее шел президент Франции Франсуа Олланд. Будь это Николя Саркози или Жак Ширак — их встречали бы одинаково тепло. Францию тут любят. За признание геноцида, за поддержку армян, за прекрасного Шарля Азнавура, наконец, — он сидел тут же, на трибуне, укутанный в теплый плед.
Последним по аллее прошел Владимир Путин. Как и каждого из гостей, его сопровождала девочка-армянка. Путин крепко, по-родительски, держал ее за руку. И, кажется, это он вел девочку к незабудке, а не она его. Люди на трибуне поднялись и фотографировали российского лидера на мобильные телефоны. А госпожа Саргсян оказалась в центре мировой политики: по правую ее руку сидел Владимир Путин, по левую — Франсуа Олланд.
После минуты молчания Серж Саргсян встал за трибуну, напоминающую хачкар, — каменную стелу с резными изображениями креста. Его речь была грозной и патетической, это была и его личная боль. Почти в каждой армянской семье есть погибшие и чудом спасшиеся в резне. Саргсян говорил о массовых арестах армянской интеллигенции в Константинополе (никто там не спасется), разоружении армянских солдат, воевавших в турецкой армии (безоружных, их всех убьют), о мирных жителях, изгнанных полицией и бандитами с родных земель (большинство из них погибнет от голода и жажды в пустыне).
«Вечное безмолвие сокрыло невообразимые зверства рода человеческого. Отныне они не жертвы, а святые, пролившие кровь, и небесные воины, взывающие к справедливости», — говорил президент Армении. И это была не фигура речи. Армянская апостольская церковь впервые за последние несколько веков канонизирует святых. И сразу всех — полтора миллиона жертв геноцида. Отныне в церковном календаре 24 апреля будет отмечаться как День памяти святых мучеников, павших во время геноцида армян за веру и Отечество.
«Мы будем жить и созидать с удвоенной силой — за себя и за жертв, — пообещал Саргсян, и добавил: — Мы ничего не боимся, — самое страшное мы уже видели». Отрицание геноцида он противопоставил Совести и Честности. И благодарил тех, кто собрался почтить память замученных. Даже в Стамбуле на площади Таксим нашлись смельчаки. Саргсян вспомнил и о том, как в день независимости Армении 21 сентября прошлого года в сирийском городе Дейр-эз-Зор боевики террористической группировки «Исламское государство» разрушили армянскую церковь Святых великомучеников, воздвигнутую в память сотен тысяч погибших в сирийской пустыне армян.
«Мы помним и требуем», — завершил он свою речь.
«Хочу сказать моим армянским друзьям: мы не забудем никогда эту трагедию», — заверил его Франсуа Олланд. Он признался, что мечтает об открытой границе Армении с Турцией, и выглядел в этот момент мечтателем-идеалистом. Накануне президент Турции сказал то, что отодвинуло народы еще дальше друг от друга. Выступая на мероприятии, посвященном столетию знаковой для Османской империи битвы при Чанаккале (Галлиполи), Реджеп Эрдоган вновь категорически отверг все обвинения его страны в геноциде. «Турция протянула Армении руку мира, но она повисла в воздухе», — заявил Эрдоган, видимо, имея в виду настойчивые требования армянской стороны называть произошедшее именно геноцидом.
«Более полутора миллионов мирных людей были убиты, искалечены, свыше шестисот тысяч — изгнаны из родных домов, подвергнуты массовым репрессиям. Были разрушены многие бесценные памятники архитектуры и духовные святыни, сожжены древние книги и бесценные рукописи», — перечислял Путин, выступая на траурных мероприятиях. Российский президент сказал, что события 1915 года были восприняты в России как собственное горе, и напомнил, что «сотни тысяч беззащитных и потерявших кров армян получили убежище на территории Российской империи и были спасены». Россия скорбит вместе с армянским народом, заверил Путин. «Позиция России была и остается последовательной: мы считаем, что массовому убийству людей нет и не может быть никаких оправданий. Мы с вами, дорогие друзья», — заключил он.
Высокие гости покинули Цицернакаберд, а простые люди с цветами потянулись к мемориалу. Они шли и шли под проливным дождем, словно подтверждая слова своего президента: «Мы ничего не боимся, — самое страшное мы уже видели».
Программа российского президента в Ереване не ограничивалась мемориальными церемониями. Оказавшись в одно время и в одном месте, президенты России и Франции провели переговоры. Оба отметили, что отношения двух стран ухудшились, но совместную работу по реализации минских соглашений необходимо продолжать.
Самой ожидаемой темой переговоров была, конечно, поставка «Мистралей». В этих вопросах французская сторона, как объяснил накануне Франсуа Олланд, исходит из «очень простого принципа»: либо Париж осуществит поставку и получит за это деньги, либо возместит расходы заказчикам. В открытой части беседы лидеры эту тему так и не подняли. Однако источник в делегации подтвердил журналистам, что Россия считает «приемлемым вариантом» возврат Францией предоплаты за «Мистраль» в размере 1,5 миллиарда евро.
