Права человека в стране, под внешним управлением США
Владимир Витюховский в марте 2014 г. без всяких причин был схвачен в Одессе СБУ и провёл в заключении полгода. За недоказанностью вины был освобожден, но тут же за воротами тюрьмы арестован вновь, чтобы ещё через месяц вместе с такими же бедолагами быть обмененным на попавших в Донбассе в плен украинских военнослужащих.
Напомним, Украина с 22 февраля 2014 года оккупирована Соединёнными штатами Америки и управляется через завербованных агентов ЦРУ и подконтрольных им олигархов. Ввиду тупости и вороватости американских холуев, для большей управляемости спецслужбы США назначили в правительство Украины несколько иностранцев — как гражданку США, так и своих агентов из других стран. Ну вот и пришла демократия, права человека и прочее? Не обольщайтесь! После захвата территории по указке Вашингтона развернёт политический террор и вооруженное насилие. Все граждане Украины, не афишируя это, лишились прав, свобод, презумпции невиновности. В истории страны начались мрачные времена украинского неонацистского эксперимента над живыми людьми, в котором роль доктора Зло выступает Госдеп США.
«Я хочу вернуться домой». Рассказ вырвавшегося из застенков киевского Гестапо
– Владимир, вы не боитесь называть своё имя?
– Пишите, я ничем незаконным не занимаюсь.
– А что делали до ареста?
– Был директором кафе в Одессе.
– Как относились к майдану?
– Отрицательно. Я раньше политикой не увлекался, интересоваться стал после выборов Януковича, когда все голосовали за него в надежде, что будет русский язык, можно будет русские фильмы в кинотеатрах смотреть, что детям в школах будет с русским языком проще, что русская культура будет продвигаться. Тогда меня это больше волновало, и я в очередной раз увидел, что нас обманули. С этого момента я стал больше читать, интересоваться и пришёл к выводу, что майдан — это зло. Но при всём при том, я никогда не был сторонником Януковича и того беспредела, который он устраивал в стране.
– Вас ведь арестовали в марте, когда вооружённых столкновений ещё не было?
– Меня арестовали, когда я в школе встретился с друзьями. Мы сидели, разговаривали, но не сильно о политике в тот момент говорили. И уже на выходе из школы нас тупо в автоматы поставили и прикладами по голове надавали. Когда я увидел, что автоматчик вышел из машины, я испугался, думал – нас просто расстреляют. Ни на ком не было никаких знаков различия, а мы уже знали, чем в Одессе занимались правосеки. И первое, что я сделал, – ухватился за автомат. Они толпой на меня навалились, дали прикладом по голове, я потерял сознание и упал. Попинали ногами, наручники надели. Конечно, весь в крови был, напуганный. Подогнали микроавтобусы, закинули нас туда и повезли в Киев.
Те, кто нас взяли, очень боялись, говорили: «Смотрите, чтобы за нами не следили», боялись останавливаться, опасались машин, которые за ними следовали. Параноики, причём такие неприятные. Мы сначала думали, что нас вывезут за город и расстреляют. Но когда уже везли больше часа, я сообразил, что везут в Киев. Кто они и откуда – говорить отказывались. В дороге остановились и поменяли номера. Привезли в какой-то двор, поставили на колени в наручниках, потом подняли наверх в кабинеты. И только тогда сказали: «А что, вы не догадываетесь, кто мы? СБУ!»
Арестовали нас четверых. Двое подписали соглашение со следствием, признали свою вину и их отпустили домой под пять лет условного срока. Потому что один начал терять зрение, и у другого тоже были проблемы со здоровьем. А мы отказались подписывать – никаких доказательств у следствия не было. Прокурор Василенко Сергей сказал: «Всё равно будете сидеть», он, наверное, и сейчас там – сволочь хорошая. «Виноваты – не виноваты, нам по фигу», а это было в марте, когда такого разгула, как сегодня, ещё не было. Ни войны, ни Мариуполя – ничего еще не было.
Инкриминировать нам пытались создание «русского пояса» от Крыма до Приднестровья. В Одессе мы должны были, по их словам, взять аэропорт, устроить вооружённые беспорядки. На одного из нас, Сашу, оказывали давление, чтобы сказал, что я должен был с крыши обстреливать людей из винтовки. А когда отказался, дали ему по рёбрам. На тот момент с нашей стороны действий против власти не было вообще никаких. Поэтому эсбэушники полгода продержали меня в тюрьме и выпустили за недоказанностью.
Когда выпускали, дали справку об освобождении, дали документы, чтобы билет взять бесплатный на поезд в Одессу, и сказали – поезжайте домой. Но на выходе из тюрьмы нам надели наручники и повезли на обмен в Харьков. Потом четыре недели таскали по лагерям, мы были в концентрационном лагере «Днипро-1», в Днепропетровском СБУ в подвалах, неделю просидели в Изюме, прикованные к трубе на бетонном полу, и только потом нас обменяли.
Следователь потом говорит: «А чего вы не вернулись, возвращайтесь». Мы спрашиваем: «Как вы себе это представляете?» «Ну как: дело закрыто, ничего не будет». А в Изюме, когда нас там эсбэушники прессовали, мы спрашивали: «У нас ведь дело закрыто, как нам добраться домой?» «А никак. Если вы пойдёте через блок-посты, вас просто убьют, да ещё будут издеваться, потому что там нацгвардия и фашисты. Если попадёте на блок-посты ВСУ, надо звать офицера СБУ, тогда вас, может быть, домой и отпустят. Но вам всё равно позовут милиционера, а райотдел отдаст вас нацгвардейцам и оттуда выбраться живыми у вас вряд ли получится».
– В тюрьме скученности не было?
– Нет, накануне были две «майдановские» амнистии, и СИЗО было полупустое. Повезло нам…
Первые четыре месяца я находился в специзоляторе СБУ в Киеве, а потом перевели в киевское СИЗО на Лукьяновке, так называемый киевский Централ. Там условия были непотребные, еда невозможная, спасибо – родители передавали посылки.
– О чём вы беседовали с охранниками?
– В СБУ многие охранники высказывались против конторы, в которой работали. Они были против России, но и против ЦРУ, которое ими руководит, указывает, что им делать. Очень ругались по этому поводу. Сильно «свидомых» было человека два всего из двенадцати. «Начальство всё разгонять, вешать надо» – такой у них настрой.
А следователь был молодой, Лебедев Андрей, лет тридцати, вылизанный, в красивом галстучке. Абсолютно беспринципный. Ему говорят: «Что же ты ерунду пишешь, ты же знаешь, что это неправда. Как ты можешь фашистам служить?» Он в ответ: «А мне семью как-то надо кормить». У меня при обыске кучу вещей изъял и не вернул. Даже штаны и рубашки украли. Машину у меня забрали, а потом за деньги вернули. Рафинированный интеллигент будто бы, но внутри гнилой, человеком его назвать нельзя. Без эмоций. Наверное, во время войны такие работали в гестапо.
Прокурор Василенко – сволочь редкостная. Когда меня вывезли на обмен, даже харьковские эсбэушники были шокированы: по документам мы освободившиеся, на нас никакой вины нет. Один из них поехал в Киев к прокурору, а прокурор, как они потом рассказывали, их «послал». И такая же реакция была у карателей в лагере «Днипро-1» – долго смеялись. Прокуратуру назвать бандой язык не поворачивается – хуже, чем банда. У банды хоть какие-то понятия есть, а эти вообще – просто отморозки.
– Кем были люди, которые сидели вместе с вами?
– В СБУ со мной в камере сидел Дима Кузьменко, «народный мэр» Мариуполя. С заключёнными из соседних камер мы встречались, только когда нас возили на суд. Там сидел Павел Губарев, Игорь Хакмизянов, первый «министр обороны» ДНР. Такого количества начитанных, подготовленных людей одновременно я за последнее время не встречал.
– Почему арестовали именно вас?
– Возможно, потому, что я был принципиальным в вопросах свободы, говорил, что надо бороться, если фашисты придут. Возможно, поэтому, я не знаю.
– Вы считали, что нужно подымать Новороссию, присоединяться к России?
– Да не было тогда такого понятия – Новороссия, и никто не думал никуда присоединяться. Думали о том, чтобы не допустить хаоса в стране, не допустить к власти фашистов. Потому что это – смерть Украине. Вот то, что мы сейчас имеем, тогда уже было видно.
– Так и произошло? Украины больше не будет?
– Да и уже нет.
– А что есть?
– Есть территория, как в махновские времена – Гуляй-поле, когда банда выбивает последние деньги у людей, а кто не хочет давать – посылают на войну.
– А зачем вы нужны были Луганску, почему они согласились обменять украинских военнослужащих на людей, которых эсбэушники просто наловили на улице?
– Не знаю, для меня это до сих пор тоже вопрос.
– Что вы предполагаете делать в будущем?
– Буду бороться, что делать. Не знаю как, но я хочу вернуться домой. А с этой властью я не вернусь, и эта власть уничтожает полностью страну, где я вырос. Это не громкие слова: я смотрю, что творится, и сердце кровью обливается.
– А что творится и что уничтожают?
– Они уничтожают образование. Сейчас начали бандеровцев, фашистов восславлять, дивизию СС «Галичина», «Бранденбург», поднимают на щит отщепенцев, с которыми даже немцам было стыдно общаться, карателей, которые уничтожали мирное население.
А сейчас они сами этим занимаются. Основные цели для ударов – я по Донецку смотрю – больницы, школы, детские сады. Это главные их цели. Потом объекты инфраструктуры – подстанции, газопроводы, водопроводы, железная дорога …
– Вы это видите своими глазами?
– Конечно. И не только я вижу, и не только в Донецке. Я в Харькове сидел в СБУ с парнем, который сам из Волновахи. Его забрали только за то, что он стыдил карателей. Он рассказывал, что орудия размещали прямой наводкой на детский сад. Местные подходят к ним: «Ну как вы можете, что вы делаете? Там же дети». А те отвечают: «Какая нам разница, это всё – жены и дети ополчения», «мы их достать не можем, будем убивать вас».
Вот ещё – Юрий Андреевич, с которым я в СБУ был к трубе прикован. Его забрали за то, что он детей спасал в Семёновке, когда каратели фосфорными бомбами Семёновку выжигали. Он пострадавших детей забирал и размещал их в Первомайской, дети все с воспалёнными глазами, красными, хорошо, что водой проточной не пытались обмыть, потому что фосфор уже был в воде. Страшное зрелище. За это его и забрали, за то, что в общежитии разместил детей. Обвинили в том, что он ополчение размещал, и забрали. Его потом обменяли, как и меня.
– Что будет с Украиной?
– Я не знаю, что будет. Как может существовать государство, где основной принцип правительства – продать землю иностранному капиталу и уничтожить население.
– Существует же пока…
– Ну, тут надо вернуться к определению государства. Подымают коммуналку, а у людей нет денег вообще. Еды нету. Я посмотрел здесь цены в Донецке: 1кг сахара – 35 гривен, магазины пустые. В Одессе цены в 1,5-2 раза ниже. Идёт война – цены на топливо такие, что посевной не будет или посеют очень мало. Что люди будут есть? Идёт уничтожение населения. А вы говорите – государство существует…
– На Украине много людей, которые ненавидят всё русское и поддерживают правительство?
– Я бы не сказал, что много, в регионах по-разному, например в Харькове такого нет. Про Одессу мне трудно говорить, потому что я общаюсь только со своим кругом в Одессе. Но, с другой стороны, чего вы хотите, если по телевизору долбят одно и то же.
– Гипотетический вопрос: если бы в марте прошлого года Россия взяла Новороссию, это привело бы к большим жертвам или к меньшим, чем сейчас?
– А жертв вообще бы не было. На тот момент у людей не были так сильно промыты мозги. Могли поднять на щит Януковича, легитимного президента, которому была обязана подчиняться армия. И ничего бы Запад не сделал. А что сейчас? Немцы сказали о 50 тысячах убитых, но скорее всего больше. Я в октябре слышал разговоры в СБУ – говорили о 30 тысячах погибших только в украинской армии. А сколько сейчас?
– Много ли российских граждан в армии ДНР?
– Военных российских нет вообще. Добровольцы российские есть, но состав их довольно пёстрый – кто-то по идейным соображениям, а кто-то от долгов из России убежал. Немного.
– А военная помощь большая?
– Я думаю, оружия нет из России. Боеприпасы – может быть, есть.
– Чем же воюют?
– А что, мало отжимали у армии оружия? Котлы – Дебальцевский, Иловайский? А складов сколько было?
Когда нас в Луганске обменяли, среди ребят, с которыми я общался, вообще ни одного русского не было среди луганчан, и всё оружие – то, которое взяли у укропов. Но это, правда, был конец октября. Россия, наверное, помогает, но я лично не видел чем.
– Когда возможно возобновление военных действий? Перемирие не будет долгим?
– Нет, конечно. Украина его не соблюдает, Украине перемирие не нужно. А у ДНР на фронте много ребят из Запорожья, из Харькова, Николаева, Херсона. Мы сейчас «закроем», отделим Донецк и Луганск и скажем: всё ребята, попрощайтесь с домом, вы больше его не увидите, они с этим согласятся? А когда они будут видеть, что их друзей убивают, разоряют? Нет, люди хотят вернуться к себе домой.
Я сейчас с харьковчанами общаюсь – они тоже хотят домой. Украина разместила системы залпового огня под Харьковом и направила на город. Укропы открыто говорят – если вы будете наступать, мы будем мочить город.
Тут нет вариантов на самом деле. Надо идти домой. Надо наводить порядок, засевать поля, надо жизнь налаживать.
P.S. Обратите внимание, каким образом украинские гестаповцы выдумывали подпольные боевые группы и путём пыток и шантажа заставляли людей себя оговаривать. Это продолжается и сейчас. Как ведут себя агенты ЦРУ, например, прокурор Сергей Василенко — люди, которые должны стоять на страже закона, демонстративно плюют на закон. Это ведь поведение банды — а не государственных чиновников. Это по факту отмена Конституции Украины и тирания! Это подтверждение общеизвестного понимания того, что после государственного переворота 22 февраля 2014г, Украина как государство, в основе которого декларация о независимости и Конституция — перестала существовать. Независимость потеряна в результате американской оккупации, а захватившие власть подонки отказались следовать основополагающему общественному договору Конституции Украины.
