«Это даже не пик кризиса на Украине, а начало, и дальше будет только хуже»

Ситуация на Украине только начинает ухудшаться, пик кризиса еще впереди, считает политический обозреватель Алексей Блюминов. Сегодня Алексей в интервью «ПолитНавигатору» рассказывает о том, почему разочаровался в Майдане, и как будет развиваться ситуация в Киеве далее. К слову, украинскую столицу он не так давно покинул, и теперь живет за границей.

— Год назад вы поддерживали Майдан и свержение Януковича, а теперь стали резким критиком итогов революции. Почему?

— Хочу внести ясность. «Поддержка Майдана» как комплекса неких транслировавшихся в массы лозунгов и идей (евроинтеграция, разрыв с Россией, возрождение бандеровского дискурса полувековой давности, либеральные рыночные реформы, которые обещали вожди Майдана) не равна поддержке Майдана как некоего движения по свержению Януковича.

На тот момент мне как человеку левых взглядов не было никакого резона поддерживать Януковича и, тем более, вписываться в «антимайдан». То есть, на то, что некие люди валят несимпатичного мне Виктора Федоровича, я смотрел достаточно равнодушно и даже с некоторой долей симпатии. То есть, если бы меня тогда спросили об этом, я бы, скорее, пожелал им успеха, нежели поражения.

В любом случае, тогда я не видел в уходе Януковича ничего трагического ни для себя, ни для страны. Перед моими глазами был пережитый опыт Майдана-2004 и не было никаких оснований думать, что и в этот раз все будет как-то иначе. То есть, моделируя ситуацию наперед, я мыслил себе мягкий трансфер власти от одной элитной группировки к другой с последующей грызней между победителями (по типу Ющенко-Тимошенко) и новым реваншем Партии регионов, или того, во что она мутирует. То есть, в самой по себе возможной замене Януковича на Яценюка я тогда никакой катастрофы не видел.

Пережили Ющенко, думал я тогда, значит, и это переживем. И, более того, я полагал, что левым в таких условиях будет удобнее балансировать на противоречиях между слабой постмайдановской властью и закрепившихся в своих базовых областях регионалах . И я предлагал своим товарищам активно засвечиваться в протестах против Януковича, использовать тогдашнюю атмосферу для усиления своих позиций.

Ведь в том, что Янукович уйдет, я не сомневался с первых же дней Майдана, когда большинство «антимайданщиков» верили в «хитрый план Януковича» и рисовали его триумфальную победу на выборах в 2015 году.. Никто из тех, с кем я общался, даже представить себе не мог, с какой скоростью развалится ПР, обезглавив, таким образом, политическое представительство востока Украины.

Наверное, в этом была ошибка моих тогдашних прогнозов. Еще одна ошибка состояла в том, что я недооценил деструктивности самого факта вооруженного неконституционного переворота 21 февраля. Ведь в 2004 году именно «третий тур» позволил уберечь страну от гражданской войны и соблюсти формальные легитимные процедуры передачи власти. Это также позволило сохраниться политической оппозиции и стало гарантией для последней, не позволило победителям закатать побежденных в асфальт.

Я и сейчас убежден, что если бы не «кидок» западных гарантов, давших отмашку оппозиции на силовое устранение Януковича от власти, у нас бы сейчас войны не было. Да, были бы экономические проблемы, грызня политиков, коррупция и тд, но никто ни в кого не стрелял бы.

Потому что, согласитесь, если бы в декабре были проведены выборы, и Янукович проиграл (а он проиграл бы), но за него отдали свои голоса почти половина украинцев, то факт традиционной расколотости Украины был бы еще раз подтвержден эмпирически и следовательно, повлек за собой необходимость учета интересов этой второй половины общества и тех политиков, которые ее представляют.

На деле произошло совсем другое. Устранив Януковича силой и придя к власти без соблюдения процедуры ее передачи, майдановские политики дали карт-бланш своим боевикам на зачистку неугодных от имени «восставшего народа». Никакой второй половины Украины, с мнением которой нужно было считаться, тогда не было. А был только Майдан, претендовавший на то, что выражает мнение всего народа, и от имени всего народа расправляется с «недобитками старого режима».

То, что произошло после 21 февраля — это настоящая трагедия, и я убежден что виновники должны быть наказаны. Не сейчас, так в будущем.

Фактически уже в середине марта 2014 года я начал все более резко критиковать происходящее в стране и указывать своим промайдановским френдам, что страна идет не туда. К сожалению, они тогда были захвачены эйфорией и вскоре стали воспевать начавшуюся войну. А для меня же это стало точкой бесповоротной переориентации в оценках происходящего.

— Есть ли надежда на прекращение войны, какой выход вы видите?

— К сожалению, то, как идет сейчас война, заставляет меня предполагать самый худший из вариантов. Это на годы. Как война Северного Судана с Южным. С самого начала протестов на юго-востоке была совершена не менее трагическая по последствиям ошибка. Протесты приняли сепаратистский характер и повестку. То есть, вместо того чтобы бороться за наведение конституционного порядка в Киеве и изганание узурпаторов власти, активисты на юго-востоке подняли тему отделения своих территорий от Украины. Такая постановка вопроса имела бы смысл только в случае гарантированного вслед за этим решения РФ о присоединении этих территорий. А без этого все выродилось в войну «как бы законной» киевской власти с сепаратистами. Войну, в которой максимум, на что могут рассчитывать сепаратисты, — это удержание своих территорий. Сменить власть в Киеве с лозунгами «Даешь ЛНР и ДНР!» нереально.

— Но ведь сама Россия настаивает на сохранении Донецка и Луганска в составе Украины, и переформатировании республики. Что насчет этого сценария?

— Это был бы оптимальный вариант, но вы же понимаете, что он нереализуем без отстранения от власти нынешнего режима в Киеве. Эти люди никогда добровольно не запустят процесс переучреждения Украины. Не для того их у власти поставили. Они — провайдеры совсем другого проекта — антироссийского и проамериканского.

Вот, скажем, подписали соглашения в Минске. Я лично считаю что это максимум того, чего мог добиться Донбасс в рамках компромиссной логики. Это полномочия и права гораздо большие, чем у любого другого региона Украины и гораздо большие, чем те, которые когда-либо в своей истории имел Донбасс. Дай Бог этими полномочиями с умом распорядиться. Но! Вы же видите, что Киев не горит желанием выполнять то, под чем подписался? И механизмов, которые бы гарантировали соблюдение минских соглашений, нет. Значит что, опять война? Я же говорю, это в таком виде как сейчас, на годы.

Сейчас с ВСУ работают американские инструкторы. Полным ходом идет перефоорматирование украинской армии в милитаризированную структуру, классическую для армий стран третьего мира. Например, таких как Чад, Судан или Эфиопия. Такая армия, конечно, не устоит в прямой войне с российской армией, но вести боевые действия средней или малой интенсивности с сепаратистами сможет годами. А в рамках российской стратегии уклонения от прямого военного столкновения с Киевом (читай с США) это означает длительную войну на истощение.

— Есть ли надежда, что экономический кризис что-то изменит в настроениях населения, поддерживающего сегодня действия власти?

— Сама по себе экономика не приводит к смене ориентаций населения. Наоборот, чем дольше идет война, тем сильнее на пропагандистские усилия власти наслаивается личный семейный опыт сотен тысяч человек. У кого-то убили или покалечили на войне мужа или сына, кто-то был вынужден бежать с Донбасса на Украину и винит во всем «сепаров», кто-то имел «европейские» иллюзии и в их крахе винит «агрессию Путина», а не свою глупость и наивность.

Так вот, по мере усугубления кризиса и бедности в массах будет все сильнее раздражение этой властью, и тут уже приход на место Порошенко или Яценюка радикальных националистов из военной среды — дело времени, а не принципа. Теоретически помочь быстро выиграть войну могла бы радикальная смена повестки. В первую очередь, идеологическое наполнение украинского противостояния. Но опять же, это живые люди. И если они борются за «Новороссию», то их не так то легко убедить воевать за новую Украину. Так что такая идеологическая работа — это тоже месяцы и даже годы.

Обычно войны заканчиваются либо в силу поражения одной из сторон, либо в силу разрешения вызвавших их противоречий, либо в силу каких-то событий в тылу, делающих идею продолжения войны непопулярной в массах настолько, что агитаторов «за войну» просто бьют и стаскивают с трибун, как это было в России в 1917 год

Пока что на Украине нет условий для реализации ни одного из этих вариантов.

Война длится еще слишком мало, чтобы массы успели ее возненавидеть. Пока что повестка такова, что во всем виноваты предатели-политики и бездарные генералы, а воевать нужно лучше.

Плюс вера в натовское чудо-оружие.

— Что вы думаете по поводу заявления Луценко о возобновлении масштабной войны в мае?

— Судя по тому, как все идет, война может возобновиться и раньше. Как я уже говорил, Киев и не думает выполнять Минские договоренности. А в республиках только и ждут, когда же Киев нарушит перемирие. Там господствует мнение что «ну вот сейчас Порошенко нарушит, а мы ему кааак вломим». То есть, патовая ситуация. Обе стороны ждут войны, ждут с радостью. И никто не думает о том, чтобы реально проводить в жизнь те реформы, о которых говорится в мирных протоколах. У меня сложилось впечатление, что и в Донецке, и в Луганске призывают Киев к диалогу без особой веры в то, что Киев на это откликнется. Так сказать, проформы ради. Обе стороны думают, что проблему удастся решить в ходе нового раунда боевых действий.

— А что говорят ваши земляки? Каково сейчас положение в Луганске?

— Все такое же неустойчивое. Денег нет. Только сейчас начались выплаты зарплат педагогам за октябрь прошлого года. Только сейчас начинаются шевеления по выплате пенсий за октябрь. Да, идет гумпомошь. Но там же три четверти это стройматериалы, ГСМ и тд. Никто же не думает, что, например, можно гумпомошью накормить полтора миллиона человек, живущих в ЛНР. Что касается настроений. Люди со страхом ждут войны, поскольку в текущей конфигурации фронта для них это означает возобновление обстрелов их домов. Но как изменится их отношение к продолжению войны, если линия фронта отодвинется на безопасное для городов расстояние, я прогнозировать не берусь.

Самое страшное — это то, что сохранение неопределенности в вопросе послевоенного статуса Донбасса консервирует его нынешние проблемы и не дает приступать к хоть какой-то осмысленной деятельности по созданию систем жизнеобеспечения. Регион не может вечно жить на гумпомоши. А, например, создание полноценной казначейской, финансово-банковской, валютной и прочих систем невозможно до той поры пока не ясно, останется ли Донбасс в составе Украины, или станет частью России, или вообще как. Понятно, что пока сохраняется надежда на то, чтобы дожать Киев в плане федерализации, торопить экономический и финансовый разрыв с Украиной не будут. Ведь ломать не строить.

— Почему вы покинули Киев, собираетесь возвращаться туда или в Луганск?

— Откровенно говоря, я не вижу никаких перспектив на Украине в обозримые годы. Тенденция такова, что нынешние проблемы — это даже не пик кризиса, а его начало, и дальше будет только хуже. И потом, даже если каким-то чудом прекратится война, и все нормализуется, многие годы уйдут на восстановление разрушенного, и те, кто еще год назад считал, сколько месяцев осталось до вступления в ЕС, сегодня уже мечтают о том, когда они смогут себе позволить то, что могли позволить в 2014 году. А в случае продолжения нынешней киевской политики, уже через год-два недостижимым покажется и уровень 2007 года. Десять лет уйдет только на то, чтобы достигнуть уровня последних лет правления Кучмы. Это «вырванные годы». Я же не готов тратить их на то, чтобы сидеть в Киеве в качестве свидетеля все более прогрессирующего «трындеца».

Но это только одна из причин. Есть и другая. Учитывая специфику моей профессии, мне в нынешней Украине с ее господствующей душащей атмосферой, черными списками и травлей инакомыслящих просто нет места. Донести свою позицию через украинские СМИ я уже не могу. Меня просто не приглашают на каналы, так как бояться проблем. Зарабатывать на жизнь материалами о том, что террористы обстреливают сами себя, я не хочу и не буду. А, учитывая «трепетное» отношение ко мне националистической киевской тусовки, я просто опасаюсь за свою жизнь. Мне, знаете ли, совсем не хочется однажды проснуться в следственном изоляторе СБУ по чьему-либо доносу. Или быть избитым «бдительными патриотами» прямо в центре Киева.

Вернуться в Луганск- это хорошо. И в перспективе я именно так и поступлю. Если конечно, будет закончена война. Потому что сидеть под обстрелами я тоже не жажду. Я не герой, я обычный мирный обыватель. Со своими убеждениями, но без готовности умирать за какие бы то ни было идеи.

Бороться за свои убеждения я могу только так, как могу, — словом, пером, выступлениями. Но не с автоматом в руках. Че Гевары из меня не выйдет.

— Есть ли кто-либо из киевских знакомых, кто бы поменял отношение к происходящему, как и вы?

— Я таких не знаю. Есть немногочисленные примеры разочаровавшихся и излечившихся от первоначальной эйфории моих киевских знакомых, но они простые обыватели. Примеров изменения отношения к происходящему в среде журналистов или активистов я не знаю. По моему мнению, эта прослойка будет сохранять свои иллюзии до самого конца.

— И все же, будет ли раздел Украины, или она сохранится, но уже без Крыма?

— Для полного счастья не хватает только, чтобы Россия ДНР и ЛНР признала, как Абхазию. И получилось ровно то же, что и с Крымом. Когда он вроде бы и российский, но никто, кроме самой России, этого не признает, а сами крымчане терпят массу неудобств. Делить Украину можно либо на правах сильного, либо консенсусом. На правах сильного — это как СССР в 1945-м, пройдя до Берлина с миллионами трупов и разрушений. А консенсусом — это значит, что с этим должны согласиться США. А этого не будет. Значит, поделенная Украина просто распадется на ряд осколков, которые будут жить в разы хуже, чем сейчас, и проклинать тех, кто их разделил. От того, что Россия признает ЛДНР, совсем не следует, что их признает остальной мир. Так что нужно бороться за всю Украину и посадить в Киеве нормальное правительство, после чего провести конституционную реформу и пересобрать государство на новых принципах. Кстати, тогда и вопрос с Крымом можно закрыть. Поскольку сама Украина даст ему «вольную». В случае же разрыва страны напополам проамериканская ее часть будет признана в мире правопреемником прежней единой Украины с ее претензиями на Крым. И эта тема рискует стать вечной.