Банда киевских узурпаторов проигрывает в результате минских соглашений

В последние месяцы мы стали свидетелями высокой долговременной эффективности минских соглашений. Два года, пытаясь избежать минского капкана (и выполнить соглашение невозможно, и не выполнять нельзя) киевская власть старалась вообще ничего не делать, пытаясь переложить вину за свой саботаж на Россию.

В течение какого-то времени такая политика могла показаться разумной. Некоторые слишком впечатлительные «патриоты» даже уверяли, что Украина переиграла Россию и скоро спляшет канкан на её руинах. Но стратегическое планирование тем и отличается от импульсивных решений, что стратегически мыслящий политик заранее видит все возможные последующие шаги, причём не только свои, но и оппонента.

Своими действиями он просто загоняет последнего в коридор, где каждое последующее решение оппонента ослабляет позиции враждебного государства, но при этом его принятие неизбежно вытекает из уже реализованных решений. Грубо говоря, пространство для манёвра урезается до прямой линии, в конце которой противника ждёт неизбежное поражение.

Украина сама сделала всё на что были нацелены минские соглашения. Во-первых, именно она приняла на себя ответственность за их срыв. Напомню, что по результатам «борьбы» Порошенко с противоречащей Минску блокадой Донбасса, украинская власть сдалась, полностью приняла лозунги блокирующих, стала во главе блокады, ужесточив её и на официальном уровне (президент и министр иностранных дел) заявила, что не будет соблюдать минские соглашения, пока каким-нибудь чудесным образом не исчезнут последствия ими же организованной блокады.

Во-вторых, украинской власти не удалось убедить европейских партнёров в адекватности собственной позиции. Германия и ЕС выразили разочарование позицией Украины. То есть, Киеву отказано в европейской политической и дипломатической поддержке. Ещё раньше было отказано в финансовой. Глава Нацбанка Украины Валерия Гонтарева открытым текстом заявляет, что если в ближайшее время не удастся получить очередной транш кредита МВФ в объёме 5,5 млрд. дол., то возможности Нацбанка по поддержанию курса гривны исчерпаются примерно через два месяца. При этом, надо понимать, что обвал курса — не самое страшное, что ждёт украинскую экономику в условиях перманентного развала финансовой системы.

В-третьих, несмотря на все уступки радикалам, которые привели страну к экономической катастрофе и утрате внешнеполитических позиций, Порошенко не удалось стабилизировать ситуацию. Радикалы продолжают бесконтрольные действия, выводящие целые регионы из-под контроля официальных властей. Требование отставки президента тоже не снято. И любые следующие уступки Порошенко не помогут. Даже если он объявит войну России, требование его отставки останется одним из важнейших факторов, определяющих украинскую политику.

Уступки ведут лишь к осознанию боевиками, элитами и народом слабости власти. Тут же возникают новые, более широкие и радикальные требования, а число сторонников власти стремительно сокращается — никто не хочет идти на дно вместе с Порошенко.

В-четвёртых, Украина, пытающаяся вырваться из минского капкана, создала своей бессмысленной суетой столько проблем партнёрам, что Россия смогла уже этой весной приступить к необъявленной, но и неприкрытой интеграции Донбасса. Об этом свидетельствует прошедший в Ялте 17 марта Интеграционный форум «Россия-Донбасс», принявший решение о создании одноимённого Интеграционного комитета.

В Москве понимают, что в Берлине, Париже, Вашингтоне и Брюсселе сидят не идиоты. Их невозможно будет убедить в том, что ряд депутатов и сенаторов Федерального собрания от Крыма, совместно с председателем госсовета Крыма Константиновым вдруг, после трёх лет войны в Донбассе, решили не просто посочувствовать ДНР и ЛНР, но стимулировать их интеграцию с Россией «по крымскому сценарию», как было заявлено на форуме.

В конце концов, соорганизаторами форума выступили представители законодательной власти России и представительной власти Крыма, в то время, как вопросы внешней политики (к каковым, без сомнения относится интеграция Донбасса) находятся в исключительном ведении Президента.

Следовательно, партнёры имеют право потребовать не просто объяснений, но официального дезавуирования уполномоченной властью (АП, МИД) идей форума. Но не потребуют. Потому что, в конечном итоге все действия ДНР, ЛНР и России являются ответом на прогрессирующий развал украинской государственности. Это — не только российская проблема. В гораздо большей степени, это — проблема Европейского союза.

Дело в том, что при помощи минского мира, легализовавшего республики, как сторону переговоров, Россия получила политический, силовой и дипломатический механизм влияния на ситуацию на Украине.

Рассмотрим лишь один аспект такого влияния. Украина имеет около 80 млрд. дол. внешнего долга. ДНР и ЛНР — Украиной не являются. Минск лишь предполагал возможность (в случае выполнения Киевом своих обязательств) возвращения на Украину. Но обязательства Киев не выполнил и ныне республики являются вполне суверенными, хоть и непризнанными образованиями, с неопределёнными границами.

Это значит, что за счёт территории Украины, территории республик могут расшириться. Но обязательства по долгам несёт только официальный Киев. Даже, если вся Украина будет состоять из одних народных республик, ни одна из них, если не будет настаивать на своей правопреемственности по отношению к нынешнему режиму, не будет нести обязательства по киевским долгам. Таким образом, Россия располагает точным механизмом контролируемого и дозированного расширения зоны контроля на Украине, а о деньгах можно, конечно, поговорить, но ведь нам Украина тоже должна.

Почему важна возможность изменения границ контролируемой при помощи народных республик зоны на Украине? Потому, что разрушение украинской государственности уже достигло той стадии, когда Киев не в состоянии контролировать бандитскую вольницу, которая, по мере истощения региона кормления, начинает посматривать в сторону сытого русского пограничья.

С другой стороны, действующие международно-правовые механизмы не позволяют России проводить облавы на бандитов в приграничных районах Украины. А вот к приграничным народным республикам, непризнанным мировым сообществом, но при этом обязанным, в том числе и с точки зрения международного права, обеспечивать основные гражданские права своих граждан (включающие право на жизнь и на безопасность) претензий не может быть никаких (по крайней мере, если они не будут публично расстреливать пленных бандитов, а обеспечат им справедливый суд).

Минск дал России регулируемую зону безопасности (буфер) на украинской территории и возможность столь же регулируемо её, при необходимости, расширять. Но ЕС, размахнувшийся на поглощение всей Украины, в результате не получил ничего.

Его призывы и разочарования никого на Украине не волнуют. В Киеве требует денег, денег и ещё раз денег. В ЕС уже знают, что сколько не давай, а лучше не станет — всё разворуют и попросят ещё. Финансовые вливания бессмысленны, но без них украинское государство рушится.

Вместо пограничного буфера с подготовленной, обученной и хорошо вооружённой армией, ЕС видит на своих границах волнующееся бандитско-нацистское море, поглощающее последние островки олигархической стабильности. Там понимают, что в тот момент, когда мираж украинской государственности растает окончательно, часть этих бандитов может попытаться двинуться «за зипунами» на Восток. Но там они столкнутся с армией Донбасса, опирающейся на российскую поддержку и больше не сдерживаемой минскими соглашениями. Нет Украины — нет и соглашений.

Поэтому основная масса сразу двинется искать пропитание на Западе, а самые глупые и самые идеологизированные присоединятся к этой массе после первой же встречи с неприятной восточной реальностью. Откат массы вооружённых людей от линии соприкосновения с украинской стороны (многие поедут домой, кто-то блокировать банки в Киеве, кто-то свергать Порошенко, кто-то «наводить порядок» где-нибудь подальше от Донбасса) приведёт к возникновению вакуума власти в занятых сегодня киевскими войсками регионах Донецкой и Луганской областей. ДНР и ЛНР считают эти регионы своей территорией и занять их будет естественно.

В условиях распада государства те местные власти, которым удастся сохранить контроль над ситуацией в собственном регионе вынуждены будут провозглашать если не полную независимость, то какой-то её эрзац.

Кстати самый простой способ — заявить о том, что конкретный регион также желает строить отношения с официальным Киевом на основе минских соглашений и жаждет присоединиться к процессу. Тем самым формально независимость не провозглашается, заявка на региональную автономию сделана, поскольку же официальный Киев уже сейчас почти исчез, как внутриполитический фактор, а с развитием событий его импотентность будет только усиливаться, то и обязательства никакие на себя не принимаются.

Так, например, Добкину и Кернесу не составит особого труда провозгласить ХНР, если Харьков перестанет быть тыловой базой АТО и большая часть войск оставит город.

Однако, чем дальше к Западу, тем слабее будет влияния ДНР/ЛНР (их военные возможности весьма ограничены), выше концентрация бандитов, нацистов и «ветеранов АТО». Тем сложнее (даже просто невозможно) будет сохранить или воссоздать в этих регионах устойчивые административные и силовые системы (хотя бы локальные).

Территория Украины и сегодня уже не в состоянии прокормить своё население, хоть оно и уменьшилось за три года на десять-пятнадцать миллионов человек (остальные, в основном, уехали на заработки). Бандитский контроль кусков распавшейся территории сделает в принципе невозможной любую хозяйственную деятельность. То есть оставшиеся под контролем «патриотов» территории Украины в считанные месяцы станут негодными для проживания большинства населения. Даже возделывающие огороды крестьяне не могут быть гарантированы от того, что местная банда не реквизирует их урожай.

Если дома есть нечего, а на востоке грабить опасно для жизни, значит надо податься на запад, тем более, что ЕС давно обещал безвизовый режим, какую-то там ассоциацию подписывал и т. д. Таким образом, в считанные месяцы, а если события будут разворачиваться медленно (что маловероятно), то в течение двух лет, ЕС может увидеть на своих границах, злую, голодную, вооружённую до зубов массу в несколько миллионов человек, по сравнению с которой пара миллионов арабских и африканских беженцев действительно покажется образцом цивилизованности и толерантности.

У ЕС нет решения этой проблемы. Вести бои с прорывающимися через границу бандами Европа не готова. Проводить зачистки на украинской территории опасно. Бандам только дай внешнего врага-оккупанта, против которого можно объединиться. Пропустить их к себе можно, но тогда придётся европейцам уезжать из Европы куда-нибудь в Россию.

Первой с этой проблемой должна будет столкнуться Польша. Не только потому, что она граничит с Украиной, но и в связи с репутацией рая для украинских гастарбайтеров. Большая и зажиточная по украинским меркам страна, находится близко, в целом понятный, особенно галичанам, язык — шанс найти рабочее место куда больше, чем в маленькой Словакии, небольшой Венгрии (с совершенно чужим языком) или в нищей Румынии.

Но «настоящие» украинские «патриоты» очень не любят поляков. Поляки платят им тем же. Пока Украина, по официальной версии, «воюет с Россией», украинско-польские противоречия отложены на потом, хоть периодически и прорываются. Как только центр тяжести интересов украинцев сместится на Запад, полонофобия, приведшая в своё время к волынской резне, проснётся и зацветёт пышным цветом. Хотя бы потому, что именно Польша окажется естественным барьером на их пути к европейскому процветанию.

В случае распада Украины, Польша получает крайне нестабильную западную границу, атакуемую полчищами мигрантов. Простое присоединение западных регионов, входивших в состав Второй Речи Посполитой не решит проблему, но усугубит её. К 38 миллионам населения Польши прибавится 15–20 миллионов украинцев, в большинстве своём заражённых бандеровщиной.

Если немедленно предоставить им польское гражданство, они коренным образом изменят политический ландшафт в Варшаве. Если в гражданстве отказать, Польша будет выступать по отношению к местному населению оккупантом и эксплуататором. Это только усилит антипольские настроения. Надо помнить, что на Украине, за последние три года не вооружился до зубов только ленивый.

Если ограничить экспансию тремя западными областями, Польша получит раза в полтора-два меньше (до десяти миллионов) этнически и цивилизационно чуждого населения, компактно проживающего на своих исконных территориях. Значительно остроту проблемы это не снизит.

Фактически сегодня ЕС и, в первую очередь, Польше надо встраивать свой буфер на приграничных украинских территориях. Условия куда хуже тех, что были у России в последние три года.

Времени меньше, украинские власти практически уже не контролируют ситуацию и неспособны выполнять взятые на себя обязательства, население потенциальных буферных регионов не испытывает по отношению к Польше никаких родственных чувств (связавших Донбасс с Россией). Ресурсная база Польши значительно меньше, а населения, которое придётся взять на обеспечение значительно больше.

При этом, пограничные регионы Западной Украины не были промышленно-развитыми регионами-донорами, как Донбасс. Они кормились контрабандой, туризмом и трансфертами из госбюджета. Польша сама поддерживает приемлемый уровень жизни населения за счёт многомиллиардных вливаний из бюджета ЕС. Денег не хватает на собственные нужды. На десяток миллионов новых нахлебников их точно не будет.

Всё это ограничивает инструментарий возможных действий Польши на Украине. Во-первых, Варшаве будет необходимо достичь взаимопонимания с Москвой и Брюсселем. Поскольку Россия и Евросоюз заявляют о своей приверженности идее сохранения украинской государственности (кто-то же должен отдать долги) и территориальной целостности Украины, любые действия на сегодня ограничены минским форматом.

Как мы уже писали выше, народных республик может стать больше. Причём возникнуть они могут не только на Восточной, но и на Западной Украине. Теоретически одна или несколько западноукраинских республик, могли бы стать для Польши и ЕС достаточно надёжным буфером.

Но для этого необходимы два предварительных условия:

1. Должна сохраниться украинская государственность в Киеве, формально на эти территории претендующая (что снимает с Польши и ЕС ответственность за судьбу населения).

2. У власти в новых республиках должна остаться старая региональная элита, понятная и приемлемая для Запада, как была понятна и приемлема для него старая донецкая элита, сбежавшая из ДНР и ЛНР в Киев и там ведущая вполне прозападную политическую деятельность.

В такой ситуации при ограниченной финансовой поддержке ЕС, Польша способна установить и поддерживать свой протекторат над ограниченной пограничной территорией, не контролируемой официальным Киевом и ведущей с ним переговоры о статусе.

Впрочем, также необходимо, чтобы киевская власть возглавлялась известным и формально умеренным политиком, с которым Запад мог бы без проблем общаться. На сегодня таковых на Украине два: Порошенко и Тимошенко.

Первый удобен тем, что желает сохранить в своих руках подобие власти, как гарантию физического выживания и готов на любые уступки, в обмен на физическую защиту. Проблема в том, что с ним легко договориться, но он уже не способен выполнить, принимаемые на себя обязательства. Решение находится в плоскости обеспечения Порошенко силовым ресурсом, достаточным для удержания под его контролем Киева и Центральной Украины, но недостаточного для контроля над Западом страны.

В таком случае Порошенко смог бы подавить ползучий мятеж в Киеве и вытеснить оппонентов в Западную Украину. Те, в свою очередь, были бы заинтересованы сепарироваться от центрального правительства, которое пытались свергнуть.

Однако у Порошенко практически не осталось поддержки общественности, бюрократии и силовых структур. Его власть в такой ситуации будет распространяться только на территорию, занятую иностранным силовым ресурсом. То есть, одной-двумя тысячами специалистов ограничиться невозможно. Надо посылать армию, но именно этого-то все стремятся избежать. Если Пётр Алексеевич не сумеет продемонстрировать способность хоть что-то контролировать самостоятельно, поддерживать его будет бессмысленно.

Но, если невозможно удержать действующую власть, необходимо отформатировать под себя новую власть. При всех издержках, связанных с характером, единственный политик в сегодняшнем Киеве, хотя бы частично отвечающий необходимым требованиям — Тимошенко.

Она давно борется с Порошенко за власть и является лидером системной (парламентской) оппозиции. У неё стабильно сохраняется самый высокий рейтинг поддержки населением. В то же время он достаточно низок, чтобы не позволить Юлии Владимировне, опершись на народную поддержку стать слишком самостоятельной. Наконец, у Тимошенко нет собственного силового ресурса, что делает её приход к власти без серьёзной внешней силовой поддержки проблематичным.

В то же время, её прошлый опыт свидетельствует, что она способна выстроить временную договорную конструкцию, опираясь на достаточно скромные ресурсы. Поскольку же основная энергия протеста направлена именно против Порошенко, а приход к власти Тимошенко может состояться только в случае его свержения, есть надежда, что для её достаточного, но умеренного укрепления хватит сравнительно небольшого контингента профессионалов. Обещать за поддержку в захвате власти Тимошенко также может что угодно.

Потом попытается вывернуться. Но так поступил бы любой украинский политик. Не у любого есть шансы захватить власть. Учитывая же, что националисты Тимошенко не любят, сепарация западных регионов в случае её укрепления у власти также вполне возможна. Особенно, если будет простимулирована извне.

Итак, если ЕС и Варшава не смогут организовать что-то вроде польского Минска, то в ближайшей перспективе Украина превратится в конгломерат банд, ограниченный с Востока буфером расширившихся территориально и увеличившихся численно народных республик. В этом случае границы и стабильность ЕС окажутся под угрозой.

Для того, чтобы в сжатые сроки создать на западной границе Украины аналогичный буфер, Западу надо сыграть по лекалам Минска. Требуется слабая, но сохранившая формальную легитимность, киевская власть, частично контролирующая центральную Украину. Необходимы сепарировавшиеся западноукраинские республики, ведущие с Киевом переговоры об условиях воссоединения, но являющиеся на деле польско-европейским протекторатом.

Роль контрагента, способного официально санкционировать «польский Минск» в обмен на поддержку может сыграть либо Порошенко (если ему удастся сохранить власть), либо Тимошенко (если она власть захватит). Остальные слишком радикальны и недостаточно популярны в народе. Они слишком зависят от воли свих банд, дающих им силовой ресурс, но требующих содержания и диктующих стратегию перманентной войны.

При варианте развития событий в стиле «польского Минска» и Москва, и Берлин, и Брюссель выигрывают время для достижения договорённости по выходу из украинского кризиса, до того, как события перейдут в неконтролируемую фазу. Интенсивные консультации Тимошенко с американскими и европейскими партнёрами, идущие в течение последнего месяца, свидетельствуют, что какой-то вариант временной стабилизации постпорошенковской Украины западными элитами прорабатывается.

Но надо понимать, что новая власть потребует международно-правовой легитимации. При этом у Запада нет такого признанного международного механизма, воздействия на ситуацию и работы с партнёрами (в том числе в народных республиках), каким для России является Минск.

Без создания такого механизма, все уступки любого украинского лидера той же Польше могут быть в любой момент дезавуированы, как неконституционные и сделанные с превышением полномочий.