Состояние шока в Брюсселе: Европейская дипломатия провалила трамп-тест
Брюссельские чиновники отказываются принимать изменившуюся реальность в надежде, что «все обойдется»
Всю прошедшую неделю лидеры европейских стран пытались понять, что же им делать в изменившемся мире, где президентом США является Дональд Трамп.
В итоге у них даже не получилось организовать срочный саммит для обсуждения «проблемы номер один», которая стала важнее конфликта с Россией. И это говорит нам о многом.
Как пишет Financial Times, попытка европейских дипломатов «послать сигнал об ожиданиях ЕС от Трампа» провалилась из-за отказа министров иностранных дел Британии и Франции принять участие в экстренном заседании глав внешнеполитических ведомств стран Евросоюза.
Глава МИД Венгрии также отказался приезжать. В результате выступать с заявлениями — якобы от общего имени — пришлось еврокомиссару по иностранным делам Федерике Могерини.
Она заявила, что независимо от позиции США отношения Брюсселя с Москвой не изменятся.
«Что касается России, вы знаете, Евросоюз занял очень принципиальную позицию по незаконному присоединению Крыма и ситуации на Украине. Это не изменится, несмотря на возможные изменения политики других», — отметила глава европейской дипломатии.
Могерини добавила, что, по ее мнению, «европейцам необходимо укреплять собственную безопасность и углублять кооперацию в сфере оборонной политики независимо от смены администрации США».
При этом она призвала не описывать отношения Евросоюза и России только в двух красках.
«С одной стороны, существует диалог и взаимодействие, мы называем это конструктивным и избирательным взаимодействием по некоторым вопросам. С другой стороны, существует решительная принципиальная позиция, особенно по Украине и по другим конфликтам к востоку (от ЕС). И наше внимание к нашим восточным партнерам сохранится», — пообещала Могерини.
Оптимизму еврокомиссара можно только позавидовать, но насколько он оправдан?
Почему Борис Джонсон проигнорировал заседание глав МИД Евросоюза, понятно — его страна готовится к выходу из ЕС. Отсутствие на заседании его французского коллеги Жан-Марка Эйро — сигнал более серьезный.
Франсуа Олланд все годы своего президентства был послушным исполнителем единой воли Брюсселя, Берлина и Вашингтона, за что заслужил кличку Желе. После Брекзита, триумфа Трампа и с резко возросшими в связи с этим шансами на победу в следующем году на выборах во Франции Марин Ле Пен и «Национального фронта» социалистам стало понятно, что, если они продолжат в том же духе, им будет сложно сохранить даже минимальное представительство в Национальном собрании, не говоря уж о победе на выборах президента.
Венгерские политики, в свою очередь, неоднократно заявляли о том, что нынешняя политика Брюсселя их не устраивает. В первую очередь — по вопросу миграционного кризиса, но также и по вопросу санкций в отношении РФ.
В условиях «бунта на корабле» основные вопросы — к «смотрящему», а это Берлин.
Признанием немецкой дипломатии собственного поражения является информация о выдвижении действующего главы МИД Германии Франка-Вальтера Штайнмайера на пост президента страны. Это, по сути, почетная ссылка, ведь должность президента в Германии является церемониальной и ни на что не влияющей.
Как отмечает Би-би-си, для немецких политиков с избранием Трампа мир буквально перевернулся.
«Никто не ожидал этого результата, и никто не установил контактов с кем бы то ни было из его команды», — сообщил Петер Бейер, представляющий партию Ангелы Меркель Христианско-демократический союз (ХДС) по вопросам трансатлантических отношений.
«Сейчас все пытаются вступить в контакт с кем бы то ни было, кто играет какую-то роль в его команде», — добавил он.
Вообще ситуация, когда у руководства ведущей европейской страны нет контактов с представителями одной из двух основных американских партий, многое говорит о профессионализме немецких дипломатов.
В Германии, кстати, в следующем году тоже состоятся парламентские выборы, по итогам которых будет избран канцлер — и шансы Ангелы Меркель вновь занять этот пост оцениваются как призрачные. Другое дело, что после эпического провала большинства социологов и политологов в их попытке предсказать итоги Брекзита и президентских выборов в США говорить о каких-либо прогнозах с высокой степенью уверенности некорректно. Но рост популярности партии евроскептиков с антимигрантской программой «Альтернатива для Германии» — это в любом случае вполне свершившийся факт, противопоставить которому что-то традиционным партиям будет непросто.
Итоги прошедших президентских выборов в восточноевропейских странах — Болгарии и Молдавии, на которых победили кандидаты, условно называемые «пророссийскими», — еще одно подтверждение того, что интеграционный евроатлантический проект переживает не лучшие времена.
Пока не понятно, сумеет ли Дональд Трамп действительно изменить внешнюю политику США в том направлении, которого так боятся действующие европейские лидеры. То есть резко снизить объемы средств, выделяемых из американского бюджета на европейскую безопасность, а точнее, не на реальную безопасность, а на бессмысленное противостояние с Россией. Его окружение — системные республиканцы со сложившимися за десятилетия убеждениями, в том числе внешнеполитическими. Они понимают язык силы и предпочитают разговаривать с другими с тех же позиций.
Но сама атмосфера, наступившая в Европе после 9 ноября, когда выяснилось, что у Брюсселя и Берлина вообще нет никакого «плана Б» на случай победы не того кандидата, на которого сделаны ставки, дорогого стоит.
Россию регулярно обвиняют в попытках «расшатать» и «ослабить» ЕС. Победа Трампа показала, что слабость Евросоюза вызвана не какими-то действиями Москвы, а однобокостью и отсутствием желания его нынешнего руководства хоть как-то учитывать альтернативную точку зрения.
Заявления Могерини свидетельствуют о том, что брюссельские чиновники отказываются принимать изменившуюся реальность в надежде, что «все обойдется». Возможно, они в итоге окажутся правы — и серьезных изменений в американской внешней политике не произойдет. Возможно все.
Но сейчас очевидно, что победа Трампа (если объективно, то далеко не самая серьезная угроза европейскому единству) по сути стала краш-тестом для европейской дипломатии. И этот тест она не прошла.
