Киев: следующий объект блокады
В реальности блокада доставки грузов по железной дороге в Донбасс и из Донбасса — это пока еще даже не генеральная репетиция перехвата власти криминальными низовыми структурами у органов государственного управления.
То, как выглядит ситуация в условиях полной деградации государства, можно легко представить себе, вспомнив Чечню между двумя войнами, территорию, обладавшую всеми государственными атрибутами — президентской властью, парламентом, органами правопорядка — которую на самом деле контролировали несколько бандитских группировок, поделивших между собой зоны влияния. Разложение Украины еще не дошло до ичкерийских показателей, но перспективы именно такого развития событий четко просматриваются. Даже не из-за слабости системы управления — хотя и из-за этого тоже — а благодаря тому, что нацистские группировки, претендующие сейчас на главенствующие позиции в формулировании основных политических трендов (с кем дружить и с кем воевать украинскому государству), когда-то получили легальный статус и были встроены в действующие государственные институты при полном одобрении и поддержке нынешнего руководства страны.
И нужны были эти батальоны не только как добровольческие силовые подразделения, которые в виду общей деморализованности Вооруженных сил Украины были способны идти в бой, в первую очередь они понадобились как источник радикального национализма, способный артикулировать и поддерживать в стране идеологию войны. Именно нацистские Правый сектор, «Азов», «Айдар», татарский батальон могли, не будучи ограничены, как руководство страны, необходимостью соблюдать политес на виду у западных партнеров, объяснить обществу цели и задачи развернутой борьбы. Именно у этих групп была возможность сформировать нацистскую повестку дня для мобилизации населения.
В то время, как президент и его окружение вещали на высоких трибунах о евроатлантической интеграции, либеральных реформах и приверженности демократическим ценностям, нацистские батальоны могли вслух на всю страну «весомо, грубо, зримо» выдвигать предельно яркие, понятные и разогревающие атмосферу ненависти и нетерпимости нацистские лозунги о том, что москалей следует поставить на ножи, что Украина — превыше всего, что Россия — грязная, голодающая, варварская территория с рабским населением, что порядок на Украине должен навести вождь всех времен и народов Степан Бандера.
Для чего Киеву нужна была именно такая политическая повестка? Все очень просто. Если бы действительно каким-то чудом заявления о приверженности демократическим ценностям пришлось претворять в реальность, то власи вынуждены были бы мириться с критикой своих действий, с голосами, призывающими остановить войну в Донбассе, с призывами к федерализации и сворачиванию практики дискриманции русскоязычного населения и многими другими идеями, которые нынешние властители Украины считают вредными и подрывающими основу государства.
А так, как бы не неся прямой ответственности за нацистскую вакханалию, Киев получал возможность использовать транслируемые снизу лозунги и идеи для продолжения войны, преследования инакомыслящих, приклеивания ко всем своим критикам ярлыка «агенты Москвы» и самое главное — для стреноживания общества, на глазах которого полукриминальные группировки творили скорый суд над теми немногими одиночками, кто находил в себе силы протестовать против насилия, все в большей степени сковывавшего страну панцирем страха и беззакония.
Блокада Крыма, осуществлявшаяся при молчаливом согласии высшего руководства Украины, придала самовольным насильственным акциям по ограничению снабжения вражеских территорий статус одобренных, легальных и оправданных действий, которые есть суть продолжение священной борьбы с Россией в общественно-значимых формах. Проблема однако заключалась в том, что, будучи уверенными в верности избранных стратегии и тактике, нацистские батальоны вовсе не считали необходимым держаться тех границ, в которых их деятельность государство считало приемлемым. Они претендовали и претендуют на собственное, радикальное понимание средств ведения войны с врагом, и абсолютно не готовы менять свои представления о происходящем. Они обвиняют государственную власть в предательстве национальных интересов ради выгоды отдельных олигархов, в потакании врагу и непоследовательности. И они, как бы это не звучало парадоксально, абсолютно правы. Допустив ситуацию, при которой общество было взнуздано нацисткой повесткой дня, власти не дают силам, эту повестку сформулировавшим, реализовать ее в полной мере, поскольку изначально предполагалось, что безумцы сами остановятся на полдороге, поняв, что их шаги ведут страну в пропасть.
Безумцы не думали останавливаться, поскольку гипотетический урон, нанесенный врагу блокадой, для них значит гораздо больше, нежели хозяйственный коллапс в стране, к которому может привести остановка из-за нехватки угля тепловых электростанций и множества промышленных производств. Они вообще не способны в силу узости взгляда мыслить пространствами страны и интересами всего населения — для них зона мыслимого скукожилась до линии фронта и необходимости разбить ненавидимого врага любыми средствами. Понятно, что их активность имеет и другой мотивирующий источник, а именно скрытые криминальные бизнес-интересы тех или иных олигархов, но это второстепенный фактор, определяющий действия некоторых вожаков, а не всей массы добровольцев в целом.
Сейчас государство решило отыграть назад, разблокировав инфраструктуру поставок угля из Донбасса. Видимо, сделать это будет не так сложно, поскольку разрушение государственных институтов не зашло на Украине так далеко, как в свое время в Чечне в период между двумя войнами. Однако надо понимать, что в этом случае нацисты могут лишить государство права пользоваться предложенной ими политической повесткой, объявив Киев раз и навсегда уже не тайным, а явным пособником России. Конкурировать с идейными радикалами руководство страны не в состоянии, поскольку для людей, занимающих главные руководящие посты, все эти идеи — о великой нации, о героическом прошлом, многовековой борьбе с москальским игом — нелепы и смешны. Именно поэтому они и вынуждены были заимствовать у батальонов идеологию, позволяющую выстраивать жестко авторитарную, полицейскую, репрессивную систему управления.
Если же они будут обвинены в отступлении от правды об украинской нации, от идеала построения великого государства за счет победы над варварской Россией, то постепенно станет очевидна идейная пустота этой власти, ее безосновательность и исключительно паразитическая природа взаимоотношений со страной. И без того теряющая бразды правления, подтачиваемая внутренними конфликтами, вороватая, погрузившая в нищету собственное население, власть постепенно обретает безумного, но готового идти до конца врага, которого она сама же когда-то и выпестовала — нацисткие батальоны. И я бы гроша ломанного не поставил на то, что в этом противостоянии Киев сумеет долго удерживать свои хрупкие, готовые обрушиться в любой момент позиции.
