Почему так переборчив Трамп?

Страсти кипят по поводу нового указа президента Трампа, на три месяца закрывшего путь в Америку для беженцев и эмигрантов из семи стран, где народ не без причины недоволен Америкой и сильны террористические движения.

Вроде бы логика ясна, но идеологические противники Трампа в США, сторонники Хиллари Клинтон и последователи Джорджа Сороса готовят ему «майдан» похлеще киевского, осуждают его и винят в расизме и антиисламизме.

«А если бы они от Гитлера бежали?» — спрашивает The New York Times, как в своё время в России спрашивали: «А если б ты патроны вёз?»

Ситуация неоднозначная. Если бы президент Трамп решил прекратить приём мигрантов из России, русские бы только порадовались. А ещё больше они бы обрадовались, если бы такое решение было принято американцами 20 лет назад. Тогда Google оставался бы чисто русской разработкой, множество талантливых инженеров и программистов, танцоров балета, артистов цирка, ведущих музыкантов умножали бы российское, а не американское интеллектуальное и творческое богатство. Эмиграция — это в первую очередь brain drain, утечка мозгов.

Эмиграция — это и утечка капиталов. Если бы американцы не пустили в свою страну русских олигархов Абрамовича и Прохорова, в России остались бы их миллиарды и работали на благосостояние русских, а не американцев.

Эмиграция порождает и проблему верности. Кто знает, так ли вёл бы себя Козырев в бытность свою самым уступчивым министром иностранных дел России, если б не ждала его вилла во Флориде? Да и другие чиновники и бизнесмены ведут себя не так, как следовало, потому что рассчитывают на новую жизнь в эмиграции.

Верно это и для арабских стран — им лучше сохранить свои людские ресурсы, чем слать их за границу.

Но навряд ли президент Трамп руководствовался такими альтруистическими соображениями.

Страны, попавшие под указ, — это страны, с которыми боролась Америка предшественников Трампа и довела их до критического состояния. Это жертвы американских интервенций.

Это Сирия — её погубил президент Обама с его мантрой «Асад должен уйти» и с миллиардами долларов деньгами, оружием и техникой, переданными террористам. Беженцев из Сирии США и раньше практически не принимали: за последний год президент Обама, великий гуманист, допустил в страну 10 тыс. сирийцев — как Германия в один день.

Это Ирак — его раздраконил президент Буш-младший; он превратил успешное государство в конгломерат удельных княжеств с ИГИЛ* посредине. Американская оккупация смогла поссорить шиитов и суннитов с курдами.

Это Судан — его бомбил президент Клинтон, а затем под давлением США страна была разделена на две нежизнеспособные половины.

Это Сомали — президент Буш-старший послал туда своих морпехов, оккупировал города и ушёл, только подняв народный бунт. С тех пор Сомали никак не оправится, и её население понемногу разбегается.

Это Ливия — президент Обама участвовал в интервенции войск НАТО в эту некогда самую процветающую страну Северной Африки. С тех пор в Ливии нет ни единства, ни президента, ни мира.

Это Йемен — президент Обама по просьбе госсекретаря Клинтон поставил массы оружия Саудовской Аравии для захвата и оккупации Йемена под предлогом борьбы с повстанцами. Йемен стал опытной площадкой для ударов американских беспилотников, любимого оружия Обамы.

И наконец, Иран — он явно лишний в этом ряду. Страна в хорошем состоянии, терроризма нет, и американской интервенции не было.

Дело в том, что список «стран-террористов» составлял ещё Обама, когда он готовился отбомбиться по Ирану, а Трамп взял этот список себе на вооружение.

Нельзя не удивиться логике демократических противников Трампа с их странным гуманизмом: пока Обама, Клинтон и оба Буша бомбили и разрушали эти страны, гуманисты были вполне довольны и себя в антиисламизме не упрекали. Но как только к власти пришёл президент, решивший прекратить интервенции и смену режима, — его сразу записали в расисты-антиисламисты.

Если же речь и вправду идёт о терроризме, то почему в этом списке нет Саудовской Аравии и Катара — крупнейших покровителей террористов в регионе? Ведь именно саудовские граждане, по официальной версии, нанесли удар по Нью-Йорку 11 сентября 2001 года. Саудитом был и Усама бен Ладен, организатор террористов в Афганистане, Боснии, Косове и Чечне. КСА (Королевство Саудовская Аравия) помогало террористам ИГИЛ оружием и деньгами. Катар же вырастил «ан-Нусру»* и другие исламистские группировки, орудующие в Сирии и Ираке.

Катар стоял за попыткой переворота в Бенгази, которая послужила поводом к интервенции НАТО, свержению Каддафи и разрушению Ливии.

Но эти страны под санкционные списки не попадают, потому что они покорно выполняли волю своих американских руководителей — «неоконов», развязавших череду войн и революций в регионе. Сейчас появилась надежда, что «неоконы» — они же яростные враги России — останутся не у дел при новой администрации. Они уже пишут грустные посты, что им никто не звонит и не предлагает портфелей. Поэтому они так активно участвуют в кампании против Трампа.

Несправедливо упрекать Трампа в исламофобии или антиисламизме. Из 40 мусульманских стран он ограничил въезд гражданам лишь семи стран. И исламские страны пока особенно не возмущаются.

Ведь если речь идёт о приёме беженцев, давно было бы пора направить потоки беженцев в близкую и богатую Саудовскую Аравию. Но КСА беженцев не принимает и тратит свои деньги только на строительство мечетей в Европе.

Судя по интервью Дональда Трампа германскому изданию Bild, американский президент верит, что за его победой и за британским брекситом придёт победа близких ему сил в Европе — а им мягкое вторжение мигрантов и массовое строительство мечетей не по вкусу. Америка, как и Европа, желает сохранить свою идентичность.

Противники Трампа руководствуются лозунгом Invade the world, invite the world, то есть «Больше интервенций и больше иммиграции». Трамп предлагает противоположную линию — без интервенций и без массовой иммиграции. Этот подход сулит больше успеха и странам Ближнего Востока, и Европе, и Америке.

Понятен он и россиянам, которые при всём своём интернационализме и гостеприимстве не одобряют массовой иммиграции мусульман на традиционно православные территории. Его разделяют и американцы, и европейцы. Если до победы Трампа с народом можно было говорить свысока — вы, мол, расисты, не понимаете, что для вас хорошо, — то сейчас дует новый ветер. Противники называют его популизмом, но это и есть настоящая демократия, когда власти делают то, что хочет народ.

Бесспорно, некоторые простые люди страдают при перемене курса, когда их планы на новую жизнь в Америке рушатся. Но если это станет началом новой политики без интервенций и без вмешательства, то оно того стоит.