О проблемах военного строительства Вооруженных сил Новороссии
Есть такой человек, Антон Раевский, классический страшный русский фошыст с татуированной свастекой, который поехал воевать за Новороссию ещё летом 2014-го, повоевал, был ранен, эвакуирован, заработал обвинения в предательстве и сливе информации украм, за которые его разыскивали республиканские МГБ, пожил некоторое время в России, а потом вернулся повоевать ещё раз.
Наши либеральные СМИ начали тут внезапно и дружно проталкивать в публику его интервью.
Материал очень хороший с точки зрения последующей работы с ним специалистов, рассказывает человек от души, с подкупающими интонациями «Нас обманули, это была замануха!». У целевой аудитории, читающей о том, что, оказывается, в Одессе среди местных были и россияне, сразу включаются в голове нужные лампочки («Сами виноваты, агенты ФСБшные, и вообще они сами себя сожгли, и сами они фошысты»).
Меня тут в каментах попросили прокомментировать его тексты.
В частности:
Соответствует ли действительности утверждение этого автора о крайне низких уровнях боевой выучки, дисциплины и состоянии вооружения армии (так назовем) ЛДНР?
Если вы почитаете тексты Антона, там, применительно к «народной милиции» ЛНР и ДНР упоминаются следующие вещи:
1. Всем, аж с самого Славянска, руководят российские военные советники. Вплоть до того что «внештатные сотрудники ФСБ тренируют батальонную разведку».
2. Вся военная техника — российская, причём сильно б/у.
3. Нынешний состав армий ДНР и ЛНР — сплошные асоциальные элементы, навести порядок в «народной милиции» невозможно. Прошедших лето 2014-го или хотя бы бои зимы 2015-го практически не осталось. Массовое пьянство и наркомания. Служба только ради зарплаты.
Категоричности суждениям автора добавил, видимо, эпизод с пьяным автоматчиком на полигоне, который откушав спиртного, начал палить во все стороны, после чего автор отнял у него автомат и дал ему в репу. Товарищи автоматчика, уютно устроившиеся неподалёку выпивать, пришли заступаться за него и требовать обратно автомат бойца, а потом побили Антона. Такая вот педагогика.
Ну что ж, давайте я вам это как-то прокомментирую
По первому пункту.
«Как стать российским советником и внештатным сотрудником ФСБ» в «народной милиции»?
Это очень просто. Надо иметь российский паспорт, приехать служить в ЛНР или ДНР и… действительно начать служить.
Так, как будто вы реально в армии и кругом реально война, а не шапито со смертельным исходом. Вот служить совсем служить. Делать своё дело, учить подчинённых его делать, а не бухать и не курить траву. Плюс сто пунктов к карме «эфэсбэшника»/»гэрэушника» — каждодневная утренняя зарядка-пробежка.
Я такого ниасилил, но в итоге титула «российского советника» не избежал. В декабре 2014-го в наш кубрик в располаге заглянул боец в поисках «советника по связи», и я с удивлением для себя обнаружил, что это я. В реальности «советников по связи» на батальонном/дивизионном уровне нет, хотя в танковых батальонах, например, что принадлежащих мотострелковым бригадам/полкам, что отдельных, такой человек жизненно необходим.
Заиметь славу «российского советника и, возможно, агента ФСБ» может любой российский доброволец, относящийся к службе с достаточным рвением. Классический пример — москвич Кудряшов из «Атаки», после ареста которого в артбригаде был очень распространён слух, что вот, мол, из Центра(!!!) человек приехал, а оказался засланный укроп.
Никаким «укропом» Кудряшов, ясное дело, не был, но слух разошёлся именно такой.
Просто человек
а) был не местный,
б) добросовестно служил
в) в каких-то вещах разбирался.
Многим этого достаточно, чтобы решить, что он «из Центра». Меня вот в крайний мой приезд продолжали спрашивать, «на кой мне это». Платят мне за это что ли дюже хорошо. Объяснение того, какого рожна я продолжаю всем этим заниматься у меня получалось долгое, занудное и народ, похоже, всё равно не очень верил.
Из описания Антона верно только то, что российские советники руководят частями начиная от батальона и выше. Просто потому, что местных специалистов решено было до такого уровня не растить, а оставить для декораций.
В результате на данный момент, как я уже писал, осталось два достаточно самостоятельных, в силу своей медийности, «боевых комбата», не из советников, которые могут не прислушиваться к мнению этих самых советников — Гиви и Моторола. Может быть ещё Мачете, но он не такой известный в медиа персонаж. В ходе реорганизации «народной милиции» и Гиви, и Моторола, сохранили свои батальоны в качестве отдельных подразделений корпусного подчинения, и остаются там главными хозяевами.
Уровень практических навыков и теоретических познаний, а равно и рвения к службе, у советников очень разный, соответственно, при наложении на неоднородность контингента, боеспособность частей получается очень неровной. В усреднённых «25% полностью боеготовых людей и техники», про которые я пишу, страшна не низкая цифра в 25%, а то, что эти 25% размазаны среди остальных 75% людей и техники разной степени работоспособности. И «нащупывать», где кто, придётся уже в процессе драки.
Нам вот, например, в батальоне, с кадрами повезло. А кому-то — не повезло. А кому-то — совсем не повезло, и от настоящей армии там только ядовито-горчичного цвета бирки на радиаторах «Уралов» с надписью «ТОСОЛ ЯД».
Кстати, об «Уралах» и прочем.
По второму пункту, про технику, которая «вся российская». Не совсем вся, но большая часть. Сколько железа брали в качестве трофеев летом 2014-го я оценить могу, благо наблюдал процесс лично. На обе республики танков 30-40 максимум трофейных было взято, из которых десятка полтора в итоге можно было поставить на ход и стрельбу.
Много было другой техники — «Гвоздик» брошенных при мне за один только раз нашли батарею целую, четыре штуки исправных, две «Мсты-С» брошенные, БМПшки в количестве, 8 штук «Мсты-Б», из которых 7 утащили и ввели в строй. Артсклады укроповские полевые находили, весьма обширные, было дело.
Но на данный момент вся взятая тогда техника и всё, что взяли в Дебальцево, это ну… процентов 20, максимум — 30, от общего парка.
Сами посчитайте. Бригад сколько? 1,2,3,4,5,7 — 6 штук, в каждой минимум один трёхротный танковый батальон. 9-й полк в ДНР, 6-й полк в ЛНР — это ещё по танковому батальону, ОТБшки — ещё минимум два, причём ОТБ четырёхротные. Итого 10 танковых батальонов, от 300 машин и более. Ну вот как-то так, да.
Про состояние, в котором люди получают технику, я уже писал.
Случаи типа описанного, с ТРМкой, создают у людей стойкое впечатление, что россиянам в погонах сугубо похер боеспособность армий республик. Жопу прикрыл, бумажку подписал = работу сделал. К тому же новые Т-64 и Т-72 взять просто неоткуда, соответственно, машины идут или с консервации (как большинство Т-64) или со строевых частей. Опять же теперь у России есть ещё одна армия на подкорме — сирийская, в которой «семьдесятдвойка» — одна из основных рабочих лошадок. Туда, конечно, можно слать Т-90 с нашими экипажами, но ремонтировать то, что там уже есть, надо. Соответственно, поток запчастей некоторых наименований в армии республик мельчает.
Итого, реальная боеспособность этих 300+ танков и их экипажей — спорный вопрос, приблизительный ответ на который, как и в случае с танками ВСУ, можно выудить только из конкретных ротных командиров. Впрочем, тут мы, собственно, переходим к третьему и главному вопросу — про личный состав, его боеспособность, синьку, наркотов и прочее.
Фашист Антон (который вроде бы не против, чтобы его называли фашистом), совершенно справедливо замечает, что в войсках за год «военного строительства» внезапно осталось очень мало людей с хоть каким-то боевым опытом, которые себе представляют «как оно там всё в реальности происходит». Далее он пускается в рассказы о том, что личный состав — сплошное пьяное быдло и асоциальный элемент, происходящие из его личного печального опыта, упомянутого выше. Неудачно попытался застроить алконавтов на полигоне, был коллективно ими побит. Мол, бухают везде и постоянно, в том числе на передовой, на расстоянии прямой видимости противника.
Проблема пьянки на передовой, которая у ВСУ стоит не менее остро, она не в наличии на передовой спиртного или возможности его достать, она в том, как это делается. Если мужики, неделями стоящие на передовой, сменившись с постов, залезают в хорошую, правильно оборудованную грамотную землянку с печкой, чтобы погреться-просушиться, скидывают разгрузки, бушлаты, греют себе пожрать и под консерву с макаронами употребляют по 50 или даже по 150, это пьянством назвать сложно. Это практически здоровый образ жизни.
А вот когда люди на не оборудованных позициях, без траншей и ходов сообщения, куда уж там землянки, обитая в фанерных домиках какого-нибудь «поста ГАИ» или летнего санатория, сырых и холодных, с повсеместными сквозняками, на замызганных матрасах, добывают себе по литре на брата с конфеткой в качестве закуски… получаются бомжи с автоматами, которых раньше укроповской пули или осколка, прошивающих те домики насквозь, скосит воспаление легких.
Между первым вариантом и вторым находятся самосознание бойцов, постоянная усердная работа их непосредственных командиров и регулярный лютый вздроч со стороны старшего начальства. Если непосредственный командир настолько завален непонятными ему бумаженциями, за незаполнение которых ему имеют мозг, что сам регулярно готов злоупотребить(и злоупотребляет), а старшее начальство предпочитает инспектировать меню ресторанчиков в ближайшем городке, а не «передок», то результат немного предсказуем.
В тех местах, где что-то по-другому, там и на передовой что-то по-другому. Местами — СИЛЬНО по-другому. Подготовленные основные и запасные позиции, минные поля, прикрытые их огнём, дежурные группы усиления, горячее питание, на фоне которого 50 и даже 150 грамм легко растворяются в природе и свежем воздухе. Вопрос в том, что ценность таких подготовленных позиций весьма сомнительна, когда на флангах у них — позиции неподготовленные, где из 20 человек трезвых в лучшем случае двое. Их просто обойдут. Даром что ли укропы регулярно «щупают» линию соприкосновения и огнём и «разведками боем».
Не все, далеко и отнюдь не все бойцы ополчения «асоциальные типы, люмпены и зэки», и даже среди зэков есть люди сознательные и храбрые, хотя и пьющие временами, не усирающиеся при слове «передовая». У нас вон, Колюня, человек сложной судьбы, скажем так, перед самым наступлением прошлой зимой умудрился нажраться, попугать гражданских автоматом, получить выговор с занесением в черепную коробку и… при первой же возможности оказаться на передовой. Топаю по Санжаровке, от разведчиков к медикам, смотрю — светит впереди на знакомой физиономии фиолетовым светом след воспитательной работы. И рожа такая хитрая-хитрая. Ранило тогда Колюню, умер в госпитале.
Вообще, сложно перебрать все факторы, которые влияют на кадровый состав ополчения и его боеготовность, но я попробую.
Во-первых, есть такой фактор «постоянного контингента линии фронта».
Например, в ЛНР линию фронта удерживают, помимо «Народной милиции», территориальные батальоны и казаки. Там собрался народ, которому интересно на «боевых», на «передке». Подальше от начальства, бумажек, построений, строевых смотров и прочего. Естественно, местами народ пьёт от скуки, но это, в основном, опытные люди, хотя опыт их специфически ограниченный или партизанскими действиями, или позиционными боями. Гибко работать, например, в наступлении на мотивированного и упорного противника, не все смогут. Равно как и гибко отступать, максимально досаждая противнику и снижая скорость его продвижения.
Значимая же часть номерных бригад, которым положено постоянно проводить учения по всем тематикам, начиная с отделения и кончая батальоном, формально занимаясь всем этим, выезжая на полигоны, сжигая многие тонны солярки и боеприпасов, является, по сути, досуговым центром для мужской части местного населения. Который центр ещё и платит за то, чтобы его посещали. Причём, что интересно, самыми постоянными «воинами» становятся граждане пенсионного и предпенсионного возраста, потому как для них зарплата — единственный способ выжить. Они и пьют более чем умеренно, и дисциплину стараются блюсти, дорожат рабочим местом.
(Вы, вообще, когда смотрите очередные «прикольные фотки» украинских «могилизованных», имейте себе в голове знание, что не только лишь все, но многие вроде как «второстепенные» службы в армиях республик комплектуются людьми с сильными ограничениями в плане интенсивности службы. Многие после нескольких дней непрерывного аврала просто слягут. И как будет жить тыл?)
Результатом является то, что часть людей учится-учится, но на передовой не была или была, но застала только «минское сидение», а остальные всё застали, во всём поучаствовали, но в общую структуру действий, кое-как отработанную на учениях, случись что, впишутся с трудом.
Второй фактор — «кум-сват-брат».
Про очевидные «мёртвые души» не будем, равно как и про поварих и счетоводов. Поварихи, делопроизводители и счетоводы записанные «связистами» и «медиками», мера вынужденная. А сколько в частях совсем «мёртвых душ» — война покажет.
В прошлый раз, напомню, 4-я бригада, вроде как укомплектованная, по команде «Пошли воевать!» внезапно обнаружилась в половинном составе. Я про другое. Имеет место быть и процветает практика записи людей в части «по знакомству», записи родни. «Ну мы же больше не будем всерьёз воевать, всё кончилось. Пусть мой свояк зарплату получает. Не, ну если что сделать надо, погрузить-разгрузить, гайки покрутить — он сделает…» Но на войну, ясное дело, «свояк» не поедет. И сколько таких «свояков», которые делятся зарплатой с благоустроившей их роднёй? И хорошо если они не записаны младшими командирами. Впрочем, младшие командиры — отдельная проблема.
Третий фактор — «Ванька-взводный».
Лейтенанты, как известно любому опытному диванному воену, основной расходный материал войны наравне с солдатами. И гибнет их много, и готовить их абы как получается себе дороже — ещё больше погибнет и солдат, и лейтенантов. То есть качество снижать никак нельзя.
Как уже было сказано, за год военного строительства получилось так, что значимая часть взводных и ротных командиров, тех, кто уже имел боевой опыт, покинула ряды «народной милиции», или уехав в Россию, или устроившись работать куда-то «на гражданке» по месту жительства.
Почему относительно мирное время принесло большие потери в боевых офицерах младшего звена, чем собственно активные военные действия? Ответ, на самом деле, прост — простые мужики пришли воевать. Слесаря, водилы, шахтёры, рабочие. Они готовы соблюдать дисциплину, учиться сами и учить подчинённых, но есть две вещи, которые косят ряды. Это бумажная работа и армейский маразм-официоз, за соблюдение которого в своей вотчине лейтенант или старлей становится ответственным.
Как известно, количество маразма-официоза обратно пропорционально тому, насколько активно люди воюют или учатся это делать. Поскольку постоянная активная подготовка людей «так чтобы посрать не успевали» — это очень дорого и требует привлечения больших масс годных кадров в качестве учителей, от недостатка маразма-официоза армии республик не страдают. Вплоть до разучивания строевых песен под звуки укроповских КПВТ. Снять с командира всю бумажную работу, выделив для этого отдельного писаря из рядовых, — хороший вариант, если бы среди рядовых массово находились люди, способные и желающие эту работу постоянно и без косяков делать. Где находятся — ок, круто.
Но это — редкость. Они же ведь тоже воевать пришли. Результат — даже при хорошей зарплате ротные со стажем, поварившиеся во всём этом, если не могут найти какой-то выход эмоциям по поводу бумажек и маразма, постоянно носят в голове, а часто — ещё и на лице, мысленный вопрос — «А нахрена мне эта нервотрёпка???»
А нервотрёпка, между тем, включает в себя ещё и ответственность за отнюдь не самый спокойный контингент под своим командованием. И заканчивается всё очень часто звонком в часть из комендатуры «Забирайте вашего лейтенанта такого-то. Вождение в нетрезвом». В ДНР достаточно шустро осознали необходимость централизованно готовить собственные офицерские кадры, маразмо- и бумажкостойкие, но 100+ человек выпуска их офицерского училища вряд ли решат проблему кадров даже через год. А воевать, причём серьёзно, придётся, скорее всего, чуть раньше. Впрочем, проблемы подготовки кадров офицерами не ограничиваются.
Четвёртый фактор — «Подготовка специалистов».
Кто-то, наверное, будет удивлён, но даже самый батальный армейский «водитель» — это не наличие водительских прав. В нормальной армии «водитель» — это вполне себе специальность, подразумевающая, что человек не только умеет водить машину на оптимальных режимах в любых дорожных и метеоусловиях, но и знает её достаточно неплохо для того, чтобы дать ей мелкий и даже средний ремонт.
Что такое непрофессиональный водитель, севший, например, в БТР-80?
Это, например, двигатель, сгоревший от того, что жалюзи человек не открыл и на температурный датчик не смотрел. «Ну БТР — это же как машина! Сел-поехал». Даже на обычном грузовике водитель, не знакомый в деталях с правилами вождения грузовика в колонне и с прицепом — то ещё шоу. Я, по-моему, уже писал про историю образца «махновщины» сентября 2014-го, когда нам в кабину вошёл дульный тормоз «Мсты-Б» ехавшей впереди сцепки? Это водитель не умел водить в колонне с пушками на прицепах и не знал, как на «КрАЗе» выжимаются тормоза. Угробленные в туманах прошлой зимы «Уралы» уже «регулярной армии» — это именно оно же.
У профессионального водителя уровень ответственности не позволит держать машину с неисправной электрикой или беспечно ездить на машине так, как будто эта электрика исправна. А есть ведь ещё танки, БМП, МТ-ЛБ, столько всего интересного можно сломать… Что уж говорить про радиооборудование, как штатное, так и внештатное. Иногда смотришь на результаты общения людей с техникой и думаешь — с чего начинать подготовку? С первого класса?
У меня, например, коллекцию убитого радиооборудования пополнила этой зимой портативная рация Kenwood TK-3107, найденная мной по возвращении в батальон в декабре. На первый взгляд обычный случай — люди крутили-вертели рацию в руках за антенну, передавали её из рук в руки за антенну, ковырялись антенной в носу, гоняли мух, в общем, выломали антенну так, что ободок с резьбой, на котором она держится, в рации остался.
Нормально, в принципе — стандартно, вывернуть его можно. Проблема только новую антенну достать. И вот присматриваюсь я как выкручивать застрявший ободок и понимаю, что боец не просто антенну сломал, он ещё и скрыть этот прискорбный факт решил. Разъем клеем залит. Аж комки видны. Да, он её обратно приклеить решил. Красавец.
Кстати, централизованно военных связистов так нигде и не учат в молодых республиках.
9oodw1n пробовал основать центр подготовки в Краснодоне, рации дал, энтузиаста нашёл, помещение, но всё заглохло. Начальству такое было не интересно. Курсы подготовки по разным армейским специальностям, включая связистов, вроде есть, но выглядят местами как сущая профанация. Типа «курсов снайперов», на которых в своё время ребята постреляли один раз за пять дней. Сколько-то радиолюбителей в республиках есть. Сколько-то из них смогут заполнить бригадно-корпусной уровень. А в батальонах?
У меня прекрасный пример есть, боец нашего взвода связи, который, прослужив несколько месяцев, не умел вообще ничего, кроме простейших манипуляций со станцией Р-159.
Почему? А потому что на него по максимуму сгружалось всё подай-принеси-постой-в-наряде, достававшееся связистам, чтобы хоть как-то разгрузить остальных для работ на технике и обучения. И в период, когда человек был свободен, чтобы чему-то учиться, тот, кто его мог чему-то научить, уже падал замертво на койку. Некогда. Естественно, когда дело дойдёт до драки, его дёрнут по команде «Связист!», и… упс.
Что-то из простейших вещей можно компенсировать инструкциями, руководствами и прочими бумажками. Вопрос в том, как нетренированный человек ими воспользуется, когда будет драка. И воспользуется ли вообще.
Плюс ко всему этому у некоторого количества специалистов «скучный геймплей», как некоторые продвинутые воены выражаются. У тех же связистов. «Ну чё я буду там ручки крутить, мне воевать надо!» Аналогично с артиллерией, техническими службами и так далее.
По мере того, как маразм-официоз на простого человека давит, у него вполне естественным образом возникает вопрос: «Это что мне, после всего этого, и пострелять как следует не дадут!?!?!» И, поскольку как специалиста его специально не готовили, всё значение его воинской специальности в мозг не закладывали, человек уходит куда-нибудь, где дают бегать с автоматом, и тем самым включается в общую текучку личного состава. (Как вы думаете, кто у нас в связистах один остался, помимо комвзовда и замкомвзвода, с прошлой весны? Да. Тот самый, который ничего особо не умел, потому что погрузка-разгрузка-наряды.
Пятый фактор — «Общая текучка личного состава».
Рыба, как известно, ищет где глубже, а человек — приключений себе на жопу. Базу, основу, мейнстрим для многих проблем армий республик составляет текучка рядового и сержантского состава, обусловленная достаточно свободной кадровой политикой «контрактной» армии. Узнал человек, что где-то зарплату дают регулярнее, вычетов за пьянку нету, уставщины меньше или что-то ещё, и пошёл туда служить.
Слаженность расчётов и экипажей? «Чувство локтя» в бою?
Откуда? И зачем?
Не будет же больше серьёзной войны. Жить хочется получше, чтобы в мозг уставщиной имели поменьше, да ещё за бухло не сильно наказывали. Вот народ и циркулирует туда-сюда. Где-то что-то изменилось — местный ли командир сменился или кто-то из советников, начала новая метла мести по-новому, и всё — выстраиваются очереди за обходными.
Некоторые новобранцы, бывает, хлебнув в первые пару-тройку дней службы какого-нибудь особо запарочного аврала, уходят вотпрямсразу, не будучи даже толком зачисленными и не озадачиваясь обходными листами.
Кто-то подался в армию исключительно из-за безработицы и оказался не готов к таким объемам геморроя за такие деньги. Послужил пару месяцев, подкопил денег, свалил. Кто-то решил перебомжевать зиму в армии. Мало таких, но случаются. Кому-то надоедает служить — селфи с автоматом на танке сделал, на полигоне пострелял, войны нет, скучно. Кому-то надоедает служить в тылу, и он просится на фронт. Кому-то, наоборот, быстро надоедает быть на фронте одним из тех двух, которые на позиции сидят трезвые, когда весь остальной взвод — в говно. Кого-то выгоняют за пьянку, кого-то — за ещё какой-нибудь особо выдающийся залёт. При этом над многими частями висит постоянное требование начальства
«Укомплектоваться!!!», что неизбежно порождает приток новых добровольцев-«контрактников» со схожей, по итогам, судьбой. Там послужил, здесь послужил, ещё вот там послужил, пока новый командир не пришёл, после чего уволился нафиг. И на его место приходит новобранец, которого надо заново обучать.
А теперь вообразите, какой хаос порождает вся эта текучка в священной для нашей армии Документации. И см. выше пункт про взводных/ротных. Им постоянное переписывание всего и вся, перевешивание бирок и проверка всего этого тоже лихо выносит мозг, накладываясь на то, что этой самой околобумажной работе их никто в специальном офицерском училище не учил и терпение к ней не прививал. Что приводит к срывам, запоям, переводам/увольнениям. Что приводит к… правильно, дополнительной вторичной текучке рядовых и сержантов, которые не в восторге от нового командира.
И так оно всё красиво живёт, пульсируя потоками переводящихся и увольняющихся от зарплаты к зарплате. В результате в подразделениях, как правило, формируется некоторый постоянный костяк офицеров и рядовых, опять же, как правило, тех, кто имеет боевой опыт и друг с другом уже, что называется, в разведку ходил.
Что будет, когда «начнётся»? Правильно. Несомненный провал части боевых задач плюс сверхбыстрое стачивание «костяка». Что будет к «началу» по бумагам у начальства? Правильно. Полный комплект, все на месте, часть неоднократно тренировалась на полигоне, ездила-стреляла-все-дела.
Призыв и «жёсткие дисциплинарные меры» вводить нельзя — будет плохой пеар на фоне «укроповской могилизации». Как-то более-менее существенно менять ситуацию в лучшую сторону можно только за счёт специального подбора советников, но… такого подбора нет.
Шестой фактор — «Советники».
Поскольку витрину нашей военной мощи решено строить в Сирии, самые опытные отличники боевой и политической подготовки едут туда. Некоторые отличники доезжают и до Донбасса, что не может не радовать, но по итогам объемы расстройства значительно больше объемов радости. Как выглядит идеальный грамотный сферический советник в вакууме?
1. Хорошо, если он с боевым опытом. Если не с боевым опытом, то с опытом вдумчивого чтения ЖБД частей в которых служил, отражающих реалии боевой обстановки Чечни или 888.
2. Человек сам владеет всеми необходимыми ему по службе навыками работы с компом. Power point ranger 80-lvl, как сказали бы в стане вероятного противника. Вы удивитесь, сколько всякой красочной бумаги, в том числе и некоторое количество полезной, должно производиться каждым офицером. Если человек не умеет быстро делать все бумажки сам или быстро переделывать типовые заготовки, процесс превращается в длительное мучение и отжирает массу времени.
3. Человек понимает, куда он приехал, что вокруг происходит, с каким контингентом он работает и прочее. Это, пожалуй, главный пункт. Очень немногим доступно понимание того, насколько отличается командование добровольно пришедшими 30-40 летними мужиками от 18-ти летних призывников.
Тут уже не работает «Офицер — высшее существо просто потому, что он — офицер». То же «Я пью, мне можно, а вам — нельзя, оно не работает». «Ты бухаешь в части? Так и нам можно в роте раздавить пятилитровочку». При этом реакция офицера-россиянина типа «Да вы все тут — бестолковая пьяная биомасса» наталкивается всё на то же — вокруг не 18-ти летние оболтусы, мужики за словом в карман не полезут и на «вы все — говно и быдло, годны только на пушечное мясо» хором ответят много разного.
«Да, мы годны и пойдём воевать, а ты в тылу будешь сидеть, сука, ордена и звания получать. И семья твоя будет жить в России без стрельбы за окном…»
В общем, при «хорошем» настрое сторон через пару реплик начнётся всякое крамольное «Оккупанты устроили тут буферное государство с вечной войной, а нам тут жить…» Чаще всего не начинается, конечно, но один единственный, извините, мудак, присланный Москвой, который до такого доводит, портит столько и заметен настолько явно, что частенько благодаря такому кадру долгая полезная работа десятка его коллег-немудаков идет прахом. «Все россияне — мудаки. Или как минимум большая часть».
Подход надо к людям иметь, тонко выстраивать отношения, располагать к себе, не заискивая перед ними при этом. Харизму иметь, короче, надо. Хорошо управляемую.
4. Человек привык зарабатывать себе авторитет не криком-матом, а работой. Вкалывать вместе с бойцами, обучать их не криком-матом, а вдумчиво, методично, если надо — с юмором и наглядными примерами, без снобизма в духе «Я крутой профессиональный воен, а вы — неумёхи». Очень правильная позиция — «Ничего суперсложного нет. Берешь одну вещь понимаешь её, учишься делать, берёшь следующую. И довольно скоро ты — супервоен».
5. Человек занимается службой, только службой и ничем кроме службы. Покатушки с местным гражданским начальством на танках по городу, построение каких-то бизнес-схем вокруг казённой солярки и харчей, пьянки-гулянки, охоты — это всё, конечно, очень весело и/или интересно, но причём тут армия?
6. Человек должен иметь весьма стоический склад характера. Чтобы зрелище камня, который он только что из последних сил вкатил на вершину горы, скатывающегося вниз, сопровождалась исключительно возгласом «Хорошо пошёл!!!» Увы, благодаря тому, что система такова, какова она есть, значимая, если не большая, часть работы по обучению и слаживанию личного состава — сизифов труд. В большинстве случаев люди уволятся, переведутся или уйдут в запой или уже в процессе обучения, или вскоре после окончания курса. Разбрелась батарея/танковая рота? Давайте новеньких! 25% процентов боеготовых людей и техники? Ну ок. Будем работать, чтобы стало 26. Не становится? Значит, будем держать до лучших времён 25, а потом посмотрим. В общем, очень нужно вот это вот наше русское упорное «будем работать», которое известного евроинтегратора Гитлера довело до самоубийства.
Вот вроде бы полный список компонентов для успешной работы идеального советника. И, что самое смешное, я знаю людей, которые имеют в активе все пункты списка. Но без отбора этот процент остаётся средним процентом по армии, а средний процент ситуацию с подготовкой армий Донбасса не переломит. Поддерживать — может. Год фактического «бега на месте» с небольшим прогрессом ценой больших усилий это показал. Где «северяне» порвали пупок и выложились, там хоть какие-то результаты при сложившейся системе есть. Что происходит там, где этого нет, описано у Раевского.
Дядя Женя Крыжин, помнится, в фейсбуке своем предлагал «для ликвидации бардака» вообще всех командиров на «северян» поменять. Имхо, ликвидации бардака так не случится. Единственным результатом, на мой взгляд, будет только полное соответствие вертикальных и горизонтальных коммуникаций стандартным армейским протоколам общения. Потому что всех участников процесса этому учили, всем это прививали. Вот если специально отбирать и присылать побольше правильных людей — и опытных, и въедливых, и с задатками могучего педагога… тогда перемога в вопросе резкого роста боеготовности возможна.
Ну и Седьмой фактор — «За что воюем?».
Очень болезненная тема для всех, здорово влияющая на боеспособность. Всегда можно сказать людям, что воюют они «За свой дом, за свою землю!», но народ-то потом ехидно спросит — «А к кому мой дом и моя земля относятся по Минским соглашениям?»
Когда весной 2014-го в ответ на мероприятия, аналогичные киевским, проведённые в Донецке и Луганске с последующими предложениями о федерализации, приехали укроповские танки, люди поднялись за то, чтобы уйти нафиг в Россию. Воевать за то, чтобы в итоге вернуться обратно в Украину, никто не хочет. У тех, кто реально согласен воевать, есть надежда, что в итоге Донбасс заберёт Россия или он останется независимым. Людей, которые были бы согласны воевать за чётко обозначенное присоединение к РФ, было бы больше и мотивация была бы лучше.
Восьмой фактор можно было бы выделить жирным шрифтом, но он уже имеет сравнительный характер. По причине многократного превосходства Украины над Донбассом в общих людских резервах, противник мало того что может иметь численное превосходство, необходимое для наступления, он всегда сможет заменять свои уставшие части на передовой. А у донбасских армейских корпусов с резервами для затяжных боев по всему фронту туго. Для серьёзного наступления сил, очевидно, нет, но и для длительных оборонительных боев «на истощение» тоже.
И не надо, пожалуйста, рассказывать, что «войны там больше не будет». Наверное, именно потому что «войны больше не будет» укропы перевели всю радиосвязь в батальонно-бригадном звене на цифровую. Наверно, именно поэтому занимают нейтралку по всей линии фронта. Наверное, именно поэтому недавно дозанимали до того, что устойчиво перекрыли огнём дорогу Ясиноватая-Горловка. И взять и просто выбить их оттуда не получилось. Внезапно.
Минские соглашения с «отводом техники под контролем ОБСЕ» между тем умилительную картину создают. Техника республик большей частью отведена в тыл и стоит в полевых парках под надзором ОБСЕ. Что такое это ОБСЕ там на местности, Стрелков в своё время прекрасно сформулировал. Да и ополчение в целом на этих милых людей всегда реагировало однозначно, исходя из печального опыта — «О, …., корректировщики приехали!» Так что все полевые парки и все полигоны «народной милиции» плотно пасутся противником. Помнится, все много ржали с помянутых мной мимимишных девочек-диверсантов. Ну хорошо, давайте не отвлечённо, а по реальным персоналиям.
Милая девушка Мария Варфоломеева, недавно освобожденная из подвалов ЛНР по обмену. Вроде как случайно сфотографировала одно из зданий, а потом МГБшники с её домашнего компа зашли на страничку в соцсети и нашли там незалежный пир духа, из-за которого решили ещё подержать и поспрашивать.
А сейчас выясняется, что девочка действительно выполняла задание украинской военной разведки, определяя точное местонахождение «одной из баз пророссийских террористов в Луганске». Сгубило девочку то, что её «плохо проинструктировали» и вместо якобы случайного фото с фотокамеры обычной мобилы она решила снять здание, вместе с караулом, на «хороший фотоаппарат».
Самое интересное в этом случае — то, когда поймали мимимишную разведчицу. Больше года назад. Представьте себе результаты целого года работы спецслужб противника. Если что, практически весь город Луганск по-прежнему находится в зоне досягаемости имеющихся у укропов артсистем. И артиллеристов своих они учат планомерно. Так что начнётся наступление и с точечного артобстрела хорошо разведанных объектов «народной милиции» в том числе. А по паркам и полигонам в тылу можно, после серии диверсий, отработать «Точками». Упадут они как раз в тот момент, когда поднятые по тревоге части будут заправлять и загружать боекомплектом свою технику.
При наличии у укродиверсантов ПТУРов, которыми они вряд ли промахнутся с дистанции в пару км, апокалиптичность картинки становится совсем уж нереальной. А такой ли уж нереальной? Помните фотографии из полевых располаг украинских частей на Донбассе, которые были застигнуты врасплох? Сгоревшие машины, танки, полевые склады и посреди всего этого — миленький спортгородок с мангалом неподалёку. «Не ждали» называется.
Линию фронта украинская фронтовая разведка прощупала давно, дать коллегам коридоры для прохода сможет, а за фронтом — вакуум. Блокпосты поснимали, идёт практически мирная жизнь. Провезти можно что угодно куда угодно. И парки с техникой в тылу охраняются кое-как. Хотя я бы десятки танков, САУ и БМП сторожил круглосуточной вахтой, полностью радиофицированной и с ПНВ в ключевых местах, но, как всегда, много железа у нас есть, а свободных фондов на десяток портативок и несколько ПНВ — нет. В реальности основную боевую мощь республик сторожат несколько скучающих караульных, нейтрализуемых специалистами «на раз-два» что называется.
Вам всё ещё смешно? А теракт на полигоне под Торезом помните во время «Танкового биатлона»? Диверсант не просто проник в парк техники и разместил в боевой машине СВУ, он ещё и ушёл безнаказанно, чуть было не угрохав замминистра обороны ДНР.
Опять же, Минские отводы техники, отсутствие бдительности и некомплект многих подразделений «народной милиции» порождают феномен чудовищно «разряженной» линии фронта.
Сбить передовые посты во многих местах можно без всякой артподготовки и танков, одними ДРГ. Причём если сами посты не успеют проорать в эфир «Нас убивают!», то соседи на эпизодические автоматные очереди под утро могут просто не прореагировать с должной степенью оперативности. И немногие хорошо оборудованные позиции будут обойдены по флангам и отрезаны, а подразделения, их удерживающие, быстро откатятся в ближайшие застройки и промзоны. И всё это ещё до того, как в наших штабах будет осознан весь масштаб операции в целом и начнут приниматься контрмеры.
«Отвод техники» создаёт ситуацию, когда противник может обвалить фронт минимальными силами, переброску которых наша разведка легко может пропустить в той части, которую противнику придётся делать не в последнюю ночь перед дракой. И запасы ГСМ и снарядов, достаточные на первые дни операций, он тоже может накопить, успешно замаскировав их в годичном транспортном траффике «зоны АТО». При этом на фоне описанного мною выше перманентного кадрового брожения в добровольческих контрактных армиях республик призывная армия Украины сохранила свою профессиональную офицерскую школу и досрочно выпускает курсантов, чтобы пополнить армию. Что, скажете, и это тоже — подготовка к тому, что «никакой войны больше не будет».
Кстати, у пропустивших Дебальцево, возможность оценить уровень подготовки противника была ещё по Мариьнке прошлым летом. «На авось» уже не возьмёшь.
Да, прошедшая зима получилась слишком тёплая, временной коридор «твёрдой земли» — слишком узкий, и поэтому зимой наступление не состоялось. Тем паче что тут и минские соглашения решили официально продлить (вотпрямсразу, на следующий день, нарушать не хочется), и надежда у укропов появилась на то, что Россию кризис как следует потерзает до лета, так что клятопутен много раз подумает, прежде, чем вмешаться в «разгром сепаратистов». Так что поводы отложить были.
Но к маю уже всё высохнет. И по просёлочным дорогам можно будет без проблем проталкивать всё необходимое снабжение для группировок, обходящих и окружающих Донецк и Луганск. И после этого «твёрдая земля» до самого октября. И возможность ночевать в палатках посреди полей.
В общем, поскольку народ в последнее время полюбил делать из моих текстов выводы никак к текстам не относящиеся, я, в данном случае, попробую сделать вывод сам.
Нас предали и мы все умрём? Да, несомненно, нас предали. Ещё в 1991-м, и с тех пор мало что изменилось. Умрём мы все тоже непременно, это пока что медицинский факт, с которым наука пока что ничего не может сделать. А армии Донбасса будут драться, даже если он по-прежнему не очень готов к тому, чтобы успешно и без лишних потерь решать поставленные задачи.
Рисунок будущей кампании в общих чертах понятен — ещё одна попытка окружить и отрезать от границы Луганск и Донецк, судьба которой будет решаться на остриях синих стрел, сходящихся восточнее линии Донецк-Луганск. Решаться в танковых боях, где, помимо выучки танкистов и боеготовности танков, многое будет определяться качеством взаимодействия танков, пехоты и артиллерии. Бои будут очень тяжёлые, потерь, в том числе глупых, опять будет много. Но, чтобы расколотить уже упоминавшиеся мной «25% полностью обученных и готовых воевать при исправной технике», врагу понадобится какое-то время. За это время чему-нибудь успеют научиться 25% неполностью обученных. Да и кое-что из не совсем боеготовой техники люди сумеют подлатать в экстренном порядке. Ну а там… «Взошло солнышко, подошёл Савиньяк»(с).
Далее, уважаемые читатели, отнимать ваше время вопросами боеготовности армии ЛНР и ДНР считаю неуместным. Комментарий получился уж больно развёрнутый, но зато исчерпывающий. «Итоги года после Дебальцево» подвели, надо работать.
Желающим упрекнуть меня в предательстве, русофобии, пораженчестве, заукропстве, незнании фронтовых реалий Новороссии, я могу только посочувствовать и предоставить для целования блескучу металеву дупу.
