Словарь неолиберальной дипломатии в новой холодной войне

7 сентября 2021 года в своей второй основной редакционной статье Сорос выразил ужас по поводу рекомендации крупнейшего в мире управляющего активами Black Rock, для финансовых менеджеров, утроить инвестиции в Китай. Заявив, что такие инвестиции поставят под угрозу национальную безопасность США, помогая Китаю, г-н Сорос активизировал свою поддержку финансовых и торговых санкций США.

Политика Китая по формированию рынков для содействия общему процветанию, вместо того, чтобы позволить экономическому профициту быть сосредоточенным в руках корпоративных и иностранных инвесторов, является экзистенциальной угрозой неолиберальным приоритетам Америки, объясняет он. Программа президента Си «Общее процветание» «направлена на сокращение неравенства путем распределения богатства богатых среди населения в целом. Это не предвещает ничего хорошего для иностранных инвесторов». [1] Для секты неолибералов это ужасная ересь.

Критикуя «внезапную отмену Китаем нового выпуска облигаций группы Alibaba Ant в ноябре 2020 года» и «изгнание финансируемых США компаний-репетиторов из Китая», г-н Сорос порицает соучредителя Blackstone Стивена Шварцмана и бывшего президента Goldman Sachs Джона Л. Торнтона за стремление получить финансовую отдачу для своих инвесторов вместо того, чтобы относиться к Китаю как к вражескому государству и надвигающейся противнику холодной войны:

Инициатива BlackRock ставят под угрозу интересы национальной безопасности США и других демократий, потому что деньги, вложенные в Китай, помогут поддержать режим президента Си. Конгресс должен принять закон, наделяющий Комиссию по ценным бумагам и биржам полномочиями ограничивать поток средств в Китай. Эти усилия должны пользоваться двухпартийной поддержкой.

The New York Times опубликовала известную статью, в которой «Доктрина Байдена» рассматривает «Китай как экзистенциального конкурента Америки; Россию как разрушителя; Иран и Северную Корею как распространители ядерного оружия; киберугрозы продолжают расти, а терроризм распространяется далеко за пределы Афганистана ». В противовес этим угрозам в статье стратегия США изображается как олицетворение «демократии», что является эвфемизмом для стран с минимальным влиянием правительства, оставляющим экономическое планирование финансовым менеджерам Уолл-стрит, а инфраструктура находится в руках частных инвесторов. В тоже время государства, которые ограничивают монополии и связанные с этим рентой, обвиняются в автократии.

Проблема, конечно, является в том, что так же как и Соединенные Штаты, Германия и другие страны превратились в индустриальные державы в XIX- м и XX- м веках при поддержке правительством развития инфраструктуры, введение прогрессивного налогообложения и антимонопольного законодательства. Отказ от такой экономической политики после 1980 года привела их к экономической стагнации 99 процентов населения, обремененных долговой дефляцией и растущим рантье с накладными расходами, которые уплачиваются секторам финансов, страхования и недвижимости (FIRE). Китай процветает, строго следуя политике, с помощью которой бывшие ведущие промышленно развитые страны разбогатели до того, как заболели неолиберальной болезнью финансиализации. Этот контраст определяет направленность статьи, и ожидается, станет поддерживаемой Конгрессом доктриной Байдена об эскалации Новой холодной войны против неолиберализованных экономик, противопоставляя поддерживаемый США либерально-демократический империализм против иностранного социализма:

В прошлом месяце г-н Блинкен предупредил сателлитов американского режима, что Китай и Россия «публично и в частном порядке утверждают, что Соединенные Штаты находятся в упадке, — так что лучше связать свою судьбу с их авторитарным мировоззрением, чем с нашим демократическим. [2]

Г-н Сорос видел, как окончание холодной войны открыло ему и другим иностранным инвесторам путь к использованию «шоковой терапии» для обеспечения легкой наживы в России, за которым последовал гораздо более широкий азиатский кризис 1997 года, как возможность скупать самые прибыльные активы, приносящие рентные доходы. Он расстроен тем, что президент Си не подражает Борису Ельцину и не позволяет местной клептократии появиться в Китае.

Сразу после азиатского кризиса администрация Билла Клинтона приняла Китай во Всемирную торговую организацию, предоставив американским инвесторам и импортерам доступ к дешевой рабочей силе. Это привело к остановке роста заработной платы в США, в то время как Китай использовал иностранные инвестиции как средство модернизации своих технологий и повышения квалификации рабочей силы, с целью впоследствии стать экономически самостоятельным. Китайские коммунисты мудро не позволили своей денежной системе и экономике стать финансово зависимыми от «рынков», функционирующих в качестве средств контроля США, на что г-н Сорос надеялся, когда он начал инвестировать в Китай.

Китай с самого начала осознавал, что его настойчивое стремление поддерживать контроль над своей экономикой — направлять её на обеспечение всеобщего процветания, а не на обогащение олигархии, выступающей перед классом иностранных инвесторов, — вызовет политическую оппозицию со стороны идеологов холодной войны США. Поэтому Китай искал союзников на Уолл-стрит, предлагая возможности получения прибыли для Goldman Sachs и других инвесторов, чьи корыстные интересы действительно заставили их выступить против антикитайской политики.

Но успех Китая создал столько внутренних миллиардеров, что теперь он пытается сократить их непомерное богатство вместе с головокружением и попытками поставить свои интересы выше общественных. Эта политика привела к резкому снижению цен на ведущие китайские акции, что побудило г-на Сороса предупредить американских инвесторов о необходимости спасения своих вложений. Он надеется, что это заставит Китай подчиниться и свернуть коммунистическую политику повышения уровня жизни своего народа за счет передачи своих экономических выгод США и другим иностранным инвесторам.

Реальность такова, что Китаю не нужны американские или другие иностранные деньги для развития. Народный банк Китая может создать все деньги, которые нужны внутренней экономике, в то время как его экспортная торговля уже наводняет его долларами и подталкивает вверх его обменный курс.

Джон Маккейн охарактеризовал Россию как страну бензоколонку ​​с атомными бомбами (отказываясь признать, что сейчас она является крупнейшим в мире экспортером зерна, которая больше не зависит от Запада в плане поставок продовольствия — во многом благодаря торговым санкциям, спонсируемым США). Как следствие, Соединенные Штаты представляют собой финансовую и монополизированную экономику с атомными бомбами и киберугрозами, с перспективой стать несостоятельным государством, как старый Советский Союз, но угрожают обрушить с собой всю мировую экономику, если другие страны не будут субсидировать Новую холодную войну.

Позиционируя себя как ведущую демократию в мире, несмотря на свою финансовую олигархию внутри страны и поддержку проамериканских олигархий за рубежом, Соединенные Штаты консолидировали финансовую власть после мусорной ипотеки и банковского мошенничества 2008 года.

Разработка политики и распределение ресурсов перешли из рук значимой электоральной политики в сектор финансов, страхования и недвижимости (FIRE), а также в то, что Рэй Макговерн назвал MICIMATT военно-промышленным комплексом Конгресса-разведки-СМИ-академического-аналитического центра, включая основные фонды и НПО. Эти институты стремятся сконцентрировать доходы и богатство в руках олигархии сектора FIRE так же, как римский Сенат заблокировал реформу с правом вето на народное законодательство, а верхние палаты парламента Европы, такие как Палата лордов Великобритании, использовали аналогичную удушающее право, чтобы противостоять государственному контролю в общественных интересах.

Рост неолиберализма, спонсируемого США, означает, что борьба19-говека за освобождение рынков от хищнических финансов, спонсируемых паразитизмом рантье, потерпела неудачу. Эта неудача празднуется как победа верховенства закона, демократии, прав собственности и даже свободных рынков над властью государственной власти по регулированию стремления частного капитала. Интеграция мировой экономики по однополярным линиям, позволяющим финансовым интересам США и союзных стран НАТО присваивать наиболее прибыльные и приносящие наибольшую ренту активы зарубежных стран, идеализируется как естественная эволюция цивилизации, а не как путь к неолиберальному крепостному праву и долговому пионаже, воплощенному в том, что официальные лица США называют верховенством закона.

Что такое верховенство закона?

Соединенные Штаты отказываются вступать в Международный суд или любую международную организацию, в которой у них нет права вето. США просто выходят из международных договоров и соглашений, подписаные ими, если считают, что они больше не служат их интересам. Это всегда было политикой США, от множества договоров с индейскими племенами, нарушенных Эндрю Джексоном и его преемниками, до американо-советских соглашений, завершивших Холодную войну в 1991 году, до договора о снятии санкций с Ирана, нарушенного Дональдом Трампом. . Эта политика ввела в мировой дипломатический словарь новый термин для описания дипломатии США: non-agreement-capable (несогласованность или способный не соглашаться).

Неоконсервативная администрация Джорджа Буша, эффективно управляемая его вице-президентом Диком Чейни, следовала принципу: «Мы сейчас империя, и когда мы действуем, мы создаем свою собственную реальность». [3] Чтобы навязать эту реальность другим странам, американская «разведка» отбирает, изобретает или подвергает цензуре всё, чтобы создать видимость той реальности, которая, как считается, служит интересам США в любой данный момент времени. Прошлая и настоящая реальность согласно хотелкам США переопределяется, чтобы обеспечить руководство к действию. Всё, что диктует дипломатия США, как утверждается, отражает верховенство закона, давая Соединенным Штатам право определять, что является законным, а что нет, и на основании этого конструкта они вводят экономические и военные санкции против стран, не придерживающихся проамериканской политики. В результате диктат США, навязывающий новый мировой порядок, всегда окутан демагогией о свободном рынке и демократии.

Что такое свободный рынок?

Для экономистов-классиков цель реформы XIX-го века состояла в том, чтобы заменить политическую власть класса рантье демократической властью для создания государственной политики, направленной на то, чтобы либо облагать налогом земельную и другую экономическую ренту. Или вернуть (принять) землю, природные ресурсы и естественные монополии, такие как транспорт, связь и другие базовые потребности в инфраструктуре, в общественное достояние. Свободный рынок определялся как свободный от экономической ренты – земельной ренты, взимаемой наследниками феодального класса военачальников-землевладельцев, чья экономическая роль была чисто паразитирующей, а не производительной. Утверждалось, что рента за природные ресурсы относится к общественному достоянию как национальное достояние, и монопольную ренту следовало предотвращать, сохраняя естественные монополии в общественном достоянии или жестко регулируя их в случае приватизации.

Антиклассической реакцией XX-го века концепция свободного рынка была переосмыслена и, в лучших традициях оруэлловского двоемыслия, подменена более «свободным» рынком. В результате те экономики, доход которых основывался на естественных монополиях (земля, природные ресурсы и т.д.) сначала прошли через приватизацию этих отраслей, а потом и через акционирование. Таким образом, доход от них утекает через проценты по акциям в чисто финансовый сектор, что загоняет реальный сектор в долги. А это, в свою очередь, позволяет финансовому сектору обесценивать реальный и раздувать необеспеченные пузыри.

«Свобода» таких рынков — это свобода от налогообложения экономической ренты и регулировки цен. Экспоненциальный рост незаработанных доходов и богатства рантье в руках этого сектора отвлекает доходы от «реальной» экономики производства и потребления.

Что касается свободной торговли, Соединенные Штаты также сохраняют за собой право вводить тарифы по своему усмотрению (эвфемизируемые как «справедливая торговля») и взимать штрафы и санкции, чтобы компании не могли свободно продавать технологии Китаю. Цель состоит в том, чтобы сосредоточить технологические монополии в руках США. Любое «распространение» технологий (которое рассматривается во многом как и ядерное оружие — как проблема национальной безопасности) считается «несправедливым» и противоречит свободе США контролировать мировую торговлю и модели инвестиций в своих собственных интересах.

Эта попытка продвигать «свободный рынок» и «справедливую торговлю» защищается заявлениями США о защите демократии от автократии и о вмешательстве во всем мире для продвижения членов «Свободного мира», определенных пост фактум как демократических просто в силу того, что они являются союзниками США. Сегодняшняя «Новая холодная война» направлена ​​на поддержание и расширение такого ограниченного «свободного рынка», ориентированного на США, с помощью силы, от кровавого переворота Генри Киссинджера в Чили с целью навязать «свободные рынки» в стиле Чикаго до переворотов Хиллари Клинтон на украинском Майдане, в Гондурасе и уничтожении Ливии как государства при поддержке НАТО с последующим убийством Каддафи.

Что такое демократия?

Аристотель писал, что многие конституции на первый взгляд кажутся демократическими, но на самом деле являются олигархическими. Демократия всегда была обманчивым эвфемизмом для олигархии, превращающейся в наследственную аристократию. Демократии имеют тенденцию развиваться в олигархии, поскольку кредиторы экспроприируют должников («верховенство закона» гарантирует иерархию «прав собственности» с требованиями кредиторов на вершине правовой пирамиды).

Переход к демократическим политическим реформам в конце XIX-го и начале XX века должен был создать рынки без ренты. Но динамикой политической демократии управляли таким образом, чтобы блокировать экономическую демократию. Само значение слова «демократия» принижается до обозначения оппозиции власти правительства действовать против одного процента олигархического рантье от имени 99 процентов. Возникающая в результате пародия на демократический свободный рынок служит для блокирования политических попыток использовать государственную власть для продвижения интересов наемного населения в целом и, по сути, самой индустриальной экономики для активного изъятия финансовых активов и долговой дефляции рынков.

Выражаясь языком международной дипломатии, «демократический» стал ярлыком для любого проамериканского режима, от балтийских клептократий до военных террористических диктатур Латинской Америки. Страны, использующие государственную власть для регулирования монополий или налогообложения доходов рантье , объявляются «автократическими», даже если они избрали глав государств. В этой новой оруэлловской риторике международной дипломатии клептократический российский режим Бориса Ельцина был демократическим, а естественный шаг к прекращению коррупции и депопуляции был назван «автократией».

Что такое самодержавие и «авторитаризм»?

Меры иностранных правительств по защите от финансовых захватов США и спонсорство национальных олигархий осуждаются как авторитарные. В дипломатическом словаре США «автократия» относится к правительству, защищающему интересы своего населения, сопротивляясь финансовому захвату США его природных ресурсов, базовой инфраструктуры и наиболее прибыльных монополий.

Все успешные экономики на протяжении всей истории были смешанной государственной и частной экономикой. Надлежащая роль правительства — защищать экономику от олигархии-рантье, которая может поляризовать экономику в свою пользу за счет интересов простого населения. Эта защита требует сохранения контроля над деньгами и кредитами, землей и природными ресурсами, базовой инфраструктурой и естественными монополиями в руках правительств.

Именно олигархии автократично блокируют реформы, необходимые для отмены паразитической ренты и сохранения естественных монополий и инфраструктуры в общественном достоянии. Чтобы запутать понимание, олигархия древнего Рима обвиняла социальных реформаторов в «стремлении к царству». Так же как олигархи в Древней Греции обвиняли реформаторов в стремлении к «тирании» — как будто их реформы были просто для личной выгоды, а не для содействия общему процветанию. Возникшее в результате оруэлловское двоемыслие вплетено в риторику неолиберализма. Когда адепты неолиберализма обосновуют те или иные общественно значимые инициативы, они всегда подразумевают нечто другое, что общество сразу отвергнет. Именно поэтому любая неолиберальная реформа выгодно представленная в начале процесса, всегда уродлива по результатам в конце.

Что такое неолиберализм?

Неолиберализм — это экспоненциально расширяющаяся финансовая динамика, направленная на то, чтобы сосредоточить самые прибыльные и приносящие наибольшую ренту мировые ресурсы в руках финансовых менеджеров, в основном в Соединенных Штатах и ​​его проамериканских олигархиях, которые действуют как римские проконсулы по отношению к иностранным экономикам.

Либеральные средства массовой информации, научные круги и лоббирующие институты «мозговых центров», политические фонды и НПО спонсируют описанную выше риторику свободных рынков, чтобы создать условия для бегства капитала, отмывания денег, уклонения от уплаты налогов, дерегулирования и приватизации (и коррупции, которая идет с появлением клептократии). Неолиберальная доктрина изображает все общественные шаги по защите всеобщего благосостояния от притязаний рантье как авторитарную автократию, «вмешивающуюся» в права частной собственности.

Что такое права собственности?

В сегодняшней финансово развитой экономике «права собственности» означают приоритет прав кредиторов по взысканию имущества, жилья и земли должников. (В древности в это включалась личная свобода должников, приговоренных к долговой кабале перед своими кредиторами).

Всемирный банк поощряет такие ориентированные на кредиторов имущественные права от бывшего Советского Союза к общинам коренных народов Латинской Америки в целях приватизации до сих пор общинной или государственной собственности, включая земли, занимаемые скваттерами или местными общинами. Идея состоит в том, что как только коммунальная или общественная собственность приватизируется как индивидуальные права, она может быть заложена в качестве залога по кредитам и должным образом конфискована или продана под экономическим давлением.

Результатом является концентрация собственности в руках финансового сектора. Это, в свою очередь, неизбежно приводит к провалу экономики, охваченной жесткой экономией.

Что такое провальная экономика?

Экономики терпят неудачу из-за растущей силы корыстных интересов, в первую очередь в секторе финансов, страхования и недвижимости (FIRE), которые контролируют активы и богатство большинства экономик. Неудавшаяся экономика -это экономика, которая не может расширяться, обычно в результате обременения растущими накладными расходами рантье в виде земельной ренты, ренты за природные ресурсы и монопольной ренты, поскольку финансовый сектор заменяет демократически избранные правительства в качестве централизованного планировщика и распределителя ресурсов.

Сектор FIRE — это симбиоз финансов и недвижимости, а также страхования. Его бизнес-план включал в себя в высшей степени политическое измерение, направленное на то, чтобы централизовать контроль над деньгами и созданием кредитов в наследственных частных руках и обратить это в экономическую ренту в поток процентов, «свободный» от налогообложения, государственного сбора или регулирования. Эффект кредитования в первую очередь покупателей активов, которые передаются в залог в качестве обеспечения ссуд, заключается не в создании новых средств производства, а в повышении цен на активы для уже имеющейся собственности.

Полученный в результате прирост финансового капитала стал самым простым способом приобретения состояний, которые принимают форму рентных притязаний на экономику, а не новых средств производства для поддержки «реального» экономического процветания и повышения уровня жизни.

Финансиализированные экономики обречены стать несостоятельными государствами, потому что это путь экспоненциально задолженности, накапливающийся под сложные проценты, плюс создание новых кредитов и “количественное смягчение”, которое намного отстаёт от темпов роста экономики основанной на производстве товаров и услуг. Такая финансовая динамика угрожает обречь США и зависимых от США экономик на превращение в несостоятельные государства.

Основной вопрос заключается в том, стала ли сама западная цивилизация несостоятельной, учитывая корни ее правовой системы и концепции прав собственности в олигархическом Древнем Риме. Поляризованная экономика Древнего Рима привела к Темному веку, который восстановился путём разграбления Византии, а затем Востока и завоевания Нового Света, Восточной и Южной Азии. В течение последних двадцати лет именно социалистический рост Китая в первую очередь поддерживал процветание Запада. Но эта динамика отвергается, осуждается как угроза существованию именно потому, что это успешный социализм, а не «светлоликая» неолиберальная эксплуатация.

В прошлом всегда были какие-то уголки на нашем земном шаре, где можно выжить и продолжать жить. Но супердекаданс наступает, когда весь мир тянут вниз, и ни один регион не в состоянии противостоять поляризующей и обнищающей динамике рантье, навязанной американским милитаризованным имперским ядром. Следуя примеру США, Запад отрезает себя от выживания. Неприятие неолиберализма Китаем и другими членами Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) встречено США торговыми и финансовыми санкциями. Это имеет саморазрушительный эффект который заключается в том, что свободные от англосаксонского диктата страны объединяются для создания своих государственных систем регулирования («автократии»), чтобы противостоять долларизации, финансиализации и приватизации. Вот почему они изолируются рестрикциями США как экзистенциальная угроза динамике неолиберального упадка рантье.

Альтернатива

Конечно, так быть не должно. Китай защищает себя не только производительной индустриальной и сельскохозяйственной экономикой, которую спонсирует его социалистическое правительство, но и руководящей концепцией работы экономики. Экономические менеджеры Китая придерживаются классических концепций стоимости, цены и экономической ренты, которые отличают заработанный доход от нетрудового, а производительный труд и богатство — от непродуктивного и хищнического финансового состояния и состояния рантье.

Это концепции, необходимые для поднятия благосостояния всего общества — 99 процентов, а не только одного процента обнаглевших олигархов. Но неолиберальная реакция после 1980 года извратила западный экономический словарь и академическую учебную программу. Нынешняя экономическая стагнация, долговое бремя и фиксированные нулевые процентные ставки — это политический выбор Запада, а не продукт неизбежного технологического детерминизма.

Michael Hudson

Примечания.

[1] Джордж Сорос, «Ошибка BlackRock в Китае», Wall Street Journal , 7 сентября 2021 г.

[2] Хелен Купер, Лара Джукс, Майкл Д. Шир и Майкл Кроули, «При уходе из Афганистана всплывает доктрина Байдена», The New York Times , 5 сентября 2021 г.

[3] Рон Зюскинд, «Вера, уверенность и президентство Джорджа Буша», журнал New York Times , 17 октября 2004 г., со ссылкой на стратега Буша-Чейни Карла Роува.