Новые президенты Молдавии и Болгарии: найдите пять отличий

В воскресенье в Болгарии и Молдавии состоялись президентские выборы.

Оба государства – придунайские страны.

Оба интегрированы в балканскую политику (Болгария непосредственно, а Молдавия за счёт тесных связей с политикой румынской).

Оба — традиционные партнёры России. У обоих отношения с Москвой в последнее десятилетие, мягко говоря, не складывались.

В обоих победили левоцентристские силы (социалистические, понимаемые как традиционная европейская социал-демократия).

В обеих странах кандидат-мужчина, ратовавший за улучшение отношений с Россией, победил кандидата от правых «европейцев» — женщину, выступавшую за продолжение «проевропейской» политики любой ценой.

В Молдавии победитель – Игорь Додон, в Болгарии – Румен Радев.

Проблемы, стоящие перед победителями выборов, тоже во многом сходны. В обоих случаях речь идёт о необходимости выхода из состояния экономической катастрофы. В обоих случаях нет надежды на то, что это удастся сделать в рамках проевропейской политики. И Болгарии, и Молдавии требуются рынки сбыта для их товаров и многомиллиардные инвестиции, чтобы перезапустить экономику и выйти из состояния длительного перманентного кризиса, давно уже переросшего рамки чисто экономического и приобретшего социально-политический характер.

Народы устали терпеть и ожидают быстрых перемен к лучшему, однако внутренний ресурс для таких перемен отсутствует. При этом обе страны являются парламентскими республиками, в которых полномочия президента ограничены, а правые контролируют парламентское большинство.

Впрочем, не исключено, что социалистам удастся при помощи досрочных выборов получить контроль и над парламентами, а значит и над исполнительной властью. Во всяком случае в Болгарии соответствующие предпосылки уже созданы – правительство, представлявшее партию ГЕРБ (чей кандидат проиграл выборы) подало в отставку.

Продать что-нибудь кому-нибудь

Естественно, возникает вопрос, насколько в реальности могут улучшиться отношения Москвы с Софией и Кишинёвом в результате произошедших политических изменений.

Думаю, не факт, что кардинальные изменения произойдут, а если и произойдут, то не сразу и не настолько глубокие, как рассчитывают оптимисты. По вполне объективным причинам.

Во-первых, правые, хоть и проиграли, тем не менее результат нельзя назвать разгромным. В целом их кандидата поддержали от 40% (в Болгарии), до почти 48% (в Молдавии) избирателей. Это огромная часть общества (в Молдавии практически половина), и с ней придётся считаться.

Во-вторых, как уже сказано выше, новой власти и в Софии, и в Кишинёве требуются быстрые и ощутимые экономические успехи. Иначе разочарование в социалистах наступит даже быстрее, чем наступило разочарование в правых. А вот предпосылки для таких успехов практически отсутствуют.

Безусловно, можно договориться с Россией об облегчении доступа сельскохозяйственной продукции на её рынок (больше предложить Москве болгарам и молдаванам просто нечего). Но мало получить доступ на рынок, свою нишу на нём необходимо отвоевать в жёсткой конкурентной борьбе.

Между тем, за последние три года санкционной политики Брюсселя и контрсанкций со стороны Москвы, российский рынок прочно освоили собственные российские производители и их коллеги из стран Евроазитаского экономического союза. Кремль не может и не будет предоставлять болгарским и молдавским производителями какие-то особенные льготы в ущерб собственным.

Таким образом, их производителям будет сложно конкурировать с уже присутствующими на российском рынке, а серьёзно субсидировать своих производителей ни София, ни Кишинёв не могут.

Болгария могла бы надеяться на инвестиции в строительство газопровода «Южный поток», но уже начаты работы по строительству «Турецкого потока». Возможно, в отдалённой перспективе России не помешал бы ещё один альтернативный маршрут (для диверсификации рисков). Но в данный момент принципиально важно как можно быстрее обойти украинскую территорию трубопроводами, способными обеспечить прокачку в Европу всего объёма экспортируемого Россией газа.

Кроме того, строительство газопроводов – дело не дешёвое, а возможности у «Газпрома», даже при поддержке государства, — не резиновые.

Наконец, если судьба «Турецкого потока» зависит только от доброй воли Анкары, то в вопросе «Южного потока» болгары связаны позицией ЕС, и не факт, что она будет достаточно благоприятной (как минимум пока осенью 2017 года не сменится власть в Германии).

Впрочем, у Молдавии нет даже такой эфемерной перспективы привлечь серьёзные инвестиции. Кишинёву остаётся надеяться только на экспорт плодоовощной продукции.

Политика Болгарии определяется не только болгарскими властями. София связана обязательствами в рамках ЕС. Отказ Брюсселя в финансовой поддержки может моментально обрушить даже существующую шаткую стабильность на грани нищеты. Поэтому пространство для манёвра новой болгарской власти предельно ограничено.

Приднестровский вопрос

Что касается Молдавии, то даже если мы вынесем за скобки достаточно сильные (на уровне 20% поддержки) унионистские (в поддержку интеграции с Румынией) настроения, серьёзным камнем преткновения является приднестровский вопрос.

Если для прорумынских националистов отказ от Приднестровья ещё мог быть приемлемым при определённых условиях (в качестве платы за интеграции в Румынию), то для «пророссийских» социалистов Приднестровье является потенциальным резервом голосов, способным навсегда изменить карту электоральных предпочтений в пользу левых.

Кроме того, официальный отказ от возвращения Приднестровья может быть использован правыми для обвинения социалистов в государственной измене. При расколе избирателей Молдавии практически пополам такой опасностью невозможно пренебречь.

Между тем, вряд ли сегодня окажется реализуемым «план Козака» от 2003 года по возвращению Приднестровья в состав Молдавии на условии «ассиметричной федерации». Как минимум этому не способствуют результаты сентябрьского, 2006 года, референдума, в ходе которого свыше 91% избирателей Приднестровья высказались за независимость от Кишинёва и последующее свободное присоединение к России.

По украинскому сценарию

В целом, политических и экономических проблем в двусторонних отношениях Болгарии и Молдавии с Россией хватает, при этом Москва вряд ли сможет удовлетворить завышенные финансово-экономические ожидания Софии и Кишинёва.

Практически сегодня в Болгарии и Молдавии повторяется ситуация Украины 2010 года. Тогда на фоне разочарования политикой «евроинтеграторов» к власти пришёл «пророссийский» Виктор Янукович, правительство которого пыталось в обмен на голословные заверения в дружбе получить от Москвы конкретные финансово-экономические преференции. Цель заключалась в том, чтобы за российский счёт компенсировать издержки политики евроинтеграции и сохранить возможность проведения многовекторной внешней политики.

Когда выяснилось, что Россия не склонна финансировать амбиции киевских властей, отношения резко ухудшились, а Янукович не только потерял поддержку избирателей, но попутно внёс лепту в дискредитацию пророссийской ориентации в глазах колеблющегося большинства избирателей.

Сегодня правые Болгарии и Молдавии повторяют оказавшуюся эффективной в Киеве схему «уйти, чтобы остаться». Насколько успешной она окажется — зависит от общего соотношения сил в текущем геополитическом противостоянии. Опасность заключается в том, что геополитические изменения идут слишком медленно, а у новых лидеров в Софии и Кишинёве слишком мало времени для того, чтобы продемонстрировать избирателям реальные успехи.

С одной стороны, им надо просто продержаться до тех пор, пока их проблемы не решатся за счёт изменения геополитической ситуации. С другой, непонятно, как долго придётся ждать, а терпение народов на исходе.