Братья Лужецкие: «гестаповцам» нас сдал собственный отец

Интервью корреспондента «Украина.Ру» Александра Чаленко с украинскими политзаключенными братьями Лужецкими, Ярославом и Дмитрием, которые в настоящий момент уже больше года томятся в одном из галицких СИЗО — чертковском СИЗО N26.

Их обвиняют во всех смертных грехах, в каких только можно обвинить сегодня противников киевских путчистов, в том числе и в… воспрепятствовании законной деятельности Вооруженных сил Украины и других военных формирований!

В этом обвиняют людей, которые ни разу не были в зоне АТО!

Украинскими властями на них оказывается беспрецедентное давление: им угрожают, держат впроголодь, угрожают семьям. Единственное, что еще может спасти братьев Лужецких, это то, что их имена попадут в списки на обмен военнопленными между Украиной и двумя новороссийскими республиками — ДНР и ЛНР. Для того чтобы сделать интервью, наша редакция передала вопросы братьям через их родственников.

— Как и почему вас с братом арестовала СБУ? Какие обвинения вам предъявили?

— 25 июля 2015г в одном из кафе Тернополя у нас с братом прошла встреча с двумя представителями Партии регионов. Мы обсуждали военный переворот и захват власти хунтой в Киеве, а также и то, что происходило на тот момент в Донбассе.

Также мы вспомнили в разговоре и о том, что мы занимаемся в Москве выполнением строительных работ и нам нужны строители с Украины. Мы обсудили все условия работы, отправки строителей в Россию, а также оплату строительных работ.
Не успели мы закончить наш разговор, как в кафе ворвался спецназ и повалил нас на землю. СБУ нас задержала по обвинению в создании террористической организации. Через месяц нам выдвинули новые обвинения по шести статьям УК Украины, а именно: ч.3ст.109; ч.2ст.110; ч.1ст.111; ч.1ст.258–3; ч.2ст.258–4; ч.3ст.258–5.

— Кстати, зачем вы сначала уехали в Москву, а потом решили возвратиться в Галичину?

— Когда власть на Украине захватили хунта и бандеровские националисты, мы оказались под прицелом, поскольку мы выступали в поддержку Антимайдана, а также мы были против АТО, поскольку считаем, что раз Западной Украине можно выступать за евроинтеграцию, то и люди с Юго-Востока Украины также имеют право на свой выбор. Они имеют право жить так, как они этого хотят.

К нам начали поступать угрозы от представителей «Правого сектора». Под угрозой убийства, половина нашего бизнеса была переписана на правосеков. С каждым днем наше присутствие на Украине усугублялось возможностью расправы над нами.

В связи с этими не очень хорошими для нас факторами в быстром порядке мы вынуждены были срочно покинуть территорию уже не мирной Украины. Решили улететь в столицу братского государства — в Москву. На протяжении трёх месяцев мы смогли устроиться на новом месте. Мы поняли, что нужно забрать в Москву семьи — жен с маленькими детьми, так как дальше на Украине оставаться им было нельзя. Без нашего согласия жены не могли вывезти детей с Украины. Взяв билеты на самолет, мы отправились на три дня на Украину, чтобы успеть сделать все нужные документы для выезда детей с территории Украины. За день до вылета в Москву нас с братом и задержал спецназ.

— Чем вы занимались до Евромайдана, во время Евромайдана и после Евромайдана вплоть до вашего ареста?

— С 2006 года мы с братом начали заниматься строительным бизнесом. У нас появилась своя фирма ДС «Мега-Пространство». Мы расширили свой бизнес и открыли офис во Львове. В 2013 году, когда на Украине начался майдан, приведший к госперевороту, мы находились в Киеве, где открывали очередной офис нашей стройфирмы.

Так как мы жили в центре Киева, у нас была возможность каждый день наблюдать за агрессивными людьми на майдане и за тем беспределом, что происходил в то время. Мы на тот момент политикой не занимались, но в те дни поняли, что нельзя допустить тех больных на всю голову людей, что стояли на майдане, к управлению государством, ведь тогда уже было видно, что по приходу к власти этих майданутых государство ждет крах. Всеми возможными способами мы поддерживали людей, которые стояли на Антимайдане, отстаивая свою позицию.

Так как у нас были офисы на Западной Украине — в Тернополе и во Львове, к нам в офис приезжали «Правый сектор» и так называемая самообороны майдана, которые под давлением заставляли бизнесменов финансировать потребности майдана. От нас они получили отказ. Полный. Ведь мы не поддерживали госпереворот. На нас происходило давление.

Однажды один из наших тернопольских друзей, находясь в Киеве, решил заехать к нам в гости и обсудить некоторые вопросы. Вместе с ним заявились несколько человек в балаклавах и с битами. Квартиру, в которой мы проживали в Киеве, разгромили, нам тоже досталось. Это было предупреждением от нацистов «Правого сектора». Также в тот вечер нам побили одну из наших машин, которая находилась под подъездом.

Когда наш трус президент убежал и майданутые пришли к власти, на нас начали давить, забирая наш бизнес, и угрожая расправой над семьями. Все, что было достигнуто на протяжении 8 лет, рушилось. Ситуация продолжала усугубляться. Но мы не привыкли под кого-то подстраиваться и менять свое мнение. Надо жить своей головой, а не верить всему, что говорят по зомбо-ТВ. Как я уже говорил раньше, в связи с преследованиями, чтоб сберечь свою жизнь, мы вынуждены были покинуть Украину.

По прибытии в Москву было несколько тяжеловато жить, но через время мы вернулись к тому, чем занимались когда-то на Украине — строительством. Также имея связь с разными общественными организациями, мы помогали беженцам из Донбасса, которые находились на тот момент в Москве, помогали с работой и с жильем, а также помогали в сборе помощи для жителей Юго-Востока Украины.

— Расскажите об условиях вашего содержания в СИЗО? Как к вам относятся? Бьют ли вас и унижают ваше человеческое достоинство? Как ваше состояние здоровья?

— С самого первого дня пребывания в СИЗО мы находимся в одиночных камерах. На этапы ездим отдельно от всех, в стаканах. Условия в СИЗО кошмарные. В камерах сырость. К тому же в них нет ремонта. Хорошо, что сейчас лето и не так холодно. Зимой в камере 15 градусов, а из дырявых окон дует, приходилось целыми сутками находиться одетыми, даже тогда, когда ложились спать, чтобы не простыть.

С питанием еще хуже, эту пищу невозможно есть. Суп из гнилой картошки и капусты, рыба тухлая. Некачественная пища постоянно вызывает тошноту. У меня к тому же обострился гастрит, который может привести к язве. Пропал аппетит и от недоедания постоянно кружится голова, нет сил ходить. Передачи очень часто не хотят пропускать. Во время транспортировки к нам относятся с особой жестокостью.

Звучали угрозы о расстреле от Нацгвардии, которая конвоирует нас на суды. Во время шмонов, которые у всех проходят раз в месяц, а у нас — каждую неделю, опера стараются что-то подбросить, чтоб был повод посадить в карцер — и надолго.

Вначале, когда нас только привезли в СИЗО, персонал администрации всячески пытался нас оскорбить. Первых две недели нас не выводили помыться, специально не выключали в камерах свет, заставляя таким образом находиться 24 часа в сутки при дневном свете. В течение первых двух месяцев родным не разрешали передать нам передачи, таким образом мы были два месяца в том, в чем нас задержали, без возможности переодеться и постираться с мылом.

— Что происходит сейчас с вашими родными? Какое давление на них оказывается? Как галицкое общество относится к ним из-за того, что их родные — «враги народа»?

— Родные для нас, это только наши семьи, это жены и дети. Мама наша живет в Кировограде, и мы ей безразличны, тут даже не стоит о ней говорить.

На папу уже давно надавили, и как мы недавно узнали, именно он нас и сдал СБУ. Семьям очень тяжело. Постоянно происходит давление со стороны родственников, знакомых, соседей.

После задержания поступали угрозы со стороны следователя, и неоднократно поступали угрозы физической расправы через интернет. В связи с этим супруга сменила название всех соцстраничек и вынуждена была удалить все, что бы связывало ее со мной.
На сегодняшний день давление идет со стороны обвинения. В стенах суда давление иногда оказывается также со стороны активистов «Правого сектора», которые приходят в суд на все заседания, чтобы нас случайно не выпустили.

— Каковы ваши шансы попасть в списки на обмен военнопленных?

— Честно, мы не знаем ответа на этот вопрос, поскольку это зависит не от нас. Могу лишь сказать одно, что вины по инкриминируемым обвинениям мы не признали. Показаний мы не давали, воспользовавшись 17-ой и 18-ой статьями УПК Украины. Мы очень надеемся на то, что мы попадем в списки на обмен, поскольку иного варианта для освобождения нет. Как сказала прокурор моей супруге, нас просто так не отпустят.

— Если суд на вами начался, то как он проходит?

— Да суд начался еще в октябре 2014г. За тот год, что нас удерживают под стражей, суд не сдвинулся ни на шаг. Каждый месяц у нас проходят судебные заседания, и они длятся максимум 15 минут. Свидетели не являются на допросы. В связи с этим судебные заседания переносятся. Коллегия судей и прокурор отталкиваются лишь от общественного мнения и резонанстности дела. Дело с самого начала сфабриковано и не имеет никакой доказательной базы.

Никто не смотрит на то, что у нас с братом маленькие дети, и мы единственные кормильцы семей. Нас просто мурыжат и проверяют наше терпение. Ну, никто и не сомневается, что сейчас на Украине нет свободы слова. И если кто-то говорит правду и критикует власть, то она пытается закрыть ему рот.

Это возможно, либо убив человека, либо закрыв его в тюрьме. В нашем с братом случае пошел в ход второй вариант. За год мы стали более сильными духом и не собираемся сдаваться.