Гибель цивилизации
События в Казахстане, на Украине, необходимость писать про Чечню конца девяностых – заставляет меня снова возвращаться к теме процессов, возникших в период и после распада СССР. Процессов, которые могут быть названы гибелью цивилизации.
Во всех уголках бывшего СССР – происходил на самом деле единый процесс. И происходившее в Чечне – не слишком отличается от происходящего на Украине и в странах Прибалтики, вопрос лишь в окружении и деталях. Суть же – одна.
СССР – это страна, в которой в 1917 году 85 % населения жили в деревнях, а к 1990 году – 75 % жили в городах. Процесс, поистине тектонический. Но везде он проходил по-разному, да и города везде были разные. Согласитесь, сравнивать многонациональные и мультикультурные миллионники с Аргуном и Гудермесом – как то глупо. И с Дрогобычем – тоже.
Так вот, в СССР был институт прописки, и власть – с его помощью пыталась как то регулировать потоки народонаселения. Самый верный способ закрепиться в городе – был поступить в университет или институт – но для этого надо было сдать экзамен. То есть, какой-то отбор все-же происходил. С падением СССР ситуация с передвижением населения по стране была пущена на самотек, и все последствия этого – нам только предстоит еще испытать.
Корни проблемы растут из самого способа расширения России и покорения ею новых земель. Приходя куда-то русские первым делом строили город, в конце девятнадцатого века к этому набору добавилась железная дорога. Аборигены приходили в город торговать с русскими, постепенно перенимая язык и культуру. Русские были толерантны к любой религии и любой национальности (кроме еврейской) – так, постепенно у местных рождались не одна, а две национальные культуры, городская и сельская. При этом городская культура требовала знания русского языка – город требует постоянно и интенсивно коммуницировать с разными людьми, поэтому нужен язык, который все понимают, а таким языком – может быть только русский. Часто – рождалось новое наречие русского, в которое вплетались местные слова: так например, у одесситов есть почти что свой язык, киевляне говорят на русском, но со специфическими словами и выражениями и очень заметным акцентом. Но при этом – такая культура не препятствовала носить национальную одежду и соблюдать национальные традиции по той простой причине, что это никому не мешало. На рынке всем плевать, как ты одет и как выглядишь, главное – сколько у тебя денег в кармане.
И так мы прожили до девяностых годов прошлого века.
В девяностые – из-за тяжелейшего экономического кризиса люди из малых городов и из села тронулись туда, где проще было выжить – в столицу и крупные города своей страны. В свою очередь люди городской культуры – стали перебираться или в Москву, или на Запад, или в Израиль. Так города испытали двойной удар – отток наиболее конкурентоспособных носителей городской культуры и массовый приток носителей культуры сельской.
И в это же самое время – селюков встретила «национальная интеллигенция» — которая отнюдь не поставила цели образовать этих людей и подтянуть их до городского уровня. Нет, она в этот самый момент ставила перед собой задачу «строительства нации». И селюков – она восприняла как носителей чистой, неиспорченной русификацией национальной культуры и языка. И – вместо того, чтобы образовывать – поставила на пьедестал и начала поклоняться. Не замечая того, что «посконные» культура и язык, которые внедряются насильно – они, во-первых, неконкурентоспособны на мировой сцене, во-вторых – их приходится внедрять насильно, вызывая отторжение и раздражение у значительной части людей. Это был процесс, полностью противоположный тому, что происходило в мире. Когда все снимали границы и учили единый язык (английский) – у нас границы ставили и долбили мозг, где Тарасом, где абреком Зелимханом Харачоевским.
Процесс этот был единым, только последствия оказались разными. Многое зависело от конкретно складывающейся на месте обстановки и окружения.
1. Чечня. Там – произошла трагедия. Две войны, резня русского народа, потом – резня и чеченского (по некоторым данным погиб каждый третий мужчина-чеченец призывного возраста). Начиналось все со съезда чеченского народа – то есть с гор пришли люди в город, многие так в городе и остались. К трагедии привело уникальное стечение неблагоприятных факторов: память о депортации, историческое тяготение к оружию, огромные запасы нефти, недоговороспособный Дудаев и вооруженная оппозиция, которая уверяла Кремль, что стоит ей только немного помочь. Надо кстати, помнить, что вооруженный конфликт начали не мы, а сами чеченцы, и начался он, когда Дудаев вступил в конфликт с Госсоветом, и депутатов вышвыривали из окон. Мы просто решили помочь одной из сторон. И помогли.
2. Прибалтика. В Прибалтике – сыграли свою роль, во-первых, требования ЕС (а они не так плохи – они заставляют вести себя хотя бы относительно цивилизованно), во-вторых – массовый отток молодых прибалтов в ЕС после того, как прибалтийские страны стали его частью. Назвать опыт Прибалтики успехом нельзя – все три страны, кроме разве что Эстонии – медленно гибнут. Ни одна из стран не нашла своей ниши в международном разделении труда, произошла депопуляция. Сейчас – литовцы и латыши бегут в более успешную Эстонию, а сами эстонцы – под любым предлогом переселяются в Прибалтику. Все три государства, а особенно Литва – ведут виктимную внешнюю политику, буквально нарываясь на конфликт с Россией.
При этом – еще сто лет назад все побережье Балтики представляло собой единый огромный промышленно-торговый район Российской Империи. Самым промышленно развитым городом РИ была … Рига, она выполняла примерно ту же роль, какую в США выполняет Силиконовая долина. Малоизвестный факт – из Либавы ходил прямой пароход на… Нью-Йорк! Логика такого размещения промышленности была очевидна – под боком Европа, куда можно вывозить товар самым дешевым транспортом – водным. Это было то же самое, что побережье Китая. Но прибалты сами устроили себе ту жизнь, какую хотели – сначала в межвоенный период завоевали независимость и потеряли рынок России, затем – в 1991 году опять завоевали независимость. Независимость от России – означает независимость от ее рынков и заказов.
3. Украина. В ней – произошел огромный отток горожан во всех направлениях – Одесса поехала в Израиль, Харьков, Донецк, Луганск – в Россию, Киев, Львов – на запад: в Польшу, в США, в Европу. Одновременно с этим – в города ринулась масса селюков, в основном в Киев. Дальше – Тарас, голодомор, украинский язык. Как итог – война.
4. Татарстан. Татарстан уникален тем, что он был готов к независимости ничуть не меньше, чем Украина – а может, и больше. Но – остался в России. Национализм в Татарстане постепенно трансформировался в цивилизованный национализм, оставаясь тем не менее национализмом. В цивилизованном варианте национализма люди гордятся не тем что их культуре сто сорок тысяч лет, и тем, что их предки выкопали Черное море – а тем как они живут и что производят. Да, мы татары, и вот наш мост, наше метро, наш Камаз, вот тут мы делаем самолеты, вот тут – вертолеты, вот тут – корабли. Надо понимать, что все это делается потому, что есть огромная единая страна, есть заказ и есть государственная воля, что это мы должны делать для себя сами. Но и национализм, к сожалению, остался и проявляет себя. Я беседовал в Наб. Челнах с человеком, он вообще по национальности грузин. Детей его в школе заставляют учить татарский, а недавно – была попытка ввести ЕГЭ по татарскому. Родители – всеми правдами и неправдами пытаются сдавать ЕГЭ не в Татарстане. Заметьте, что это в одном из самых экономически успешных субъектов РФ. И чтобы вы правильно понимали – трагедия не в том, что татары учат татарский. А в том, что они пытаются заставить его учить тех, кто этого не хочет делать. Тем более в Набережных Челнах – этот город являлся комсомольской стройкой, и он интернационален, в него ехали работать со всего СССР. Привносить национализм в такой город – прямой путь к трагедии.
Теперь посмотрим на ситуацию в общем и целом.
В 1991 году хозяйство СССР представляло собой единый народно-хозяйственный комплекс, причем с отличными от мировых стандартами и не встроенный в мировое разделение труда – поэтому безболезненно заменить какой-то компонент в сложном изделии было невозможно. Постепенно – вместо того, чтобы ориентироваться друг на друга и помогать друг другу – мы пришли к тому, что в одних республиках сложные производства растащены и разворованы, а в других – сознательно не хотят работать с Россией (Украина). В третьих- мы сами потихоньку, но работаем над импортозамещением, потому что боимся повторения украинских событий (Беларусь). В четвертых – мы враждуем друг с другом и поэтому ставим друг другу препоны. Например – прибалтам было бы выгодно продать свои порты русскому бизнесу, чтобы русские возили через них свои грузы, но платили налоги прибалтам и давали работу прибалтам. Но вместо этого – прибалты лучше закроют свои порты, чем продадут русским – а мы вынуждены строить новые. Точно так же Украина – столько раз, то в шутку то всерьез требовала освободить Крым – что, в конце концов, нарвалась. А ведь мы платили аренду и давали рабочие места. А недавно – премьер-министр Эстонии заявил, что Эстония никогда не добьется такого же уровня благосостояния как страны Скандинавии, потому что… Россия рядом. Белорусы долго смеялись…
Трагедия Украины – показывает то, что решения по дальнейшему существованию постсоветского пространства все же надо принимать. И Россия в этом тоже заинтересована – нам не нужны на границе Сомали и Зимбабве.
Для начала надо понять, что определяющими в жизнеспособности и устойчивости государства – является его способность быть экономически успешным, обеспечить своим гражданам высокий уровень жизни, а бизнесу возможность производить востребованную продукцию. Это невозможно, если не соответствовать определенному уровню цивилизованности, и не соответствовать именно городской, высокой культуре. А городская, высокая культура – в этой части света обязательно связана с русским языком. Точно так же, как все успешные бывшие британские колонии сохранили английский язык – точно так же в Евразии не станешь успешным, не зная русский. Русский – это большая наука, это высокое искусство, это поток туристов, это возможность общения с людьми более чем ста национальностей. Национальный язык – это гетто, в которое ты сам загоняешь себя. Язык предназначен для общения, для сближения – а не для отделения себя от других. Быть успешным в нашем мире невозможно без трансграничного сотрудничества, без встраивания в международные производственные цепочки, без принятия туристов и людей другой национальности на ПМЖ. Единый язык – предусматривает и постепенное снятие границ. Все в мире делают это – и глупо отгораживаться забором от потенциальных туристов, глупо вводить визы, чтобы не пустить в страну потенциальных инвесторов.
И потому первое правило для всех стран постсоветского пространства – русский язык обязательно государственный – как минимум наравне с родным! В этом мы превосходим ЕС – в ЕС его жители с трудом понимают друг друга, у них нет единого языка. У нас он есть и пытаться заменить его – идиотизм.
Второе. Никакая история успеха на постсоветском пространстве невозможна без добрых отношений с Россией и тем более против России. Это просто так, и пытаться это изменить – это все равно, что ругаться на дождь. Точно так же, как история успеха в Новом свете невозможна без США и тем более против США – точно также на постсоветском пространстве ху из ху – определяет не Европа, не США, а Россия. Пример – Грузия. Там ведь действительно Саакашвили немало сделал, и курорты построил действительно высокого уровня, и вино там есть, и природа, и тепло там, и инвестиционная недвижимость неплохая могла бы быть. Нет там самого главного – покупателей. Туристов с деньгами. Клиентов. А они – могут быть только из России. И промышленность там может быть – только ориентированная на Россию.
И в Прибалтике – порты можно использовать только при транзите или из России или в Россию. И недвижимость могут покупать только русские. И что такое Дзинтарс или Рижские дворики – помнят только русские, в Германии эти бренды никому ничего не скажут. И университеты с дипломами ЕС, но русскоговорящими преподавателями – могут быть интересны только русским.
Так что не может быть речи ни о критике России, ни о присоединении к НАТО, ни о размещении и любых объектов и войск. Или дружба, причем искренняя – или прозябание и постоянная жизнь в опасности. Никаких других альтернатив нет.
Третье – это уже вопрос к Западу. Грубой ошибкой является рассмотрение России и постсоветского пространства как чего-то отдельного. Это по-прежнему одно целое. Жизненно важным интересом по крайней мере Европы – является постепенное подтягивание уровня жизни на постсоветском пространстве до хотя бы нижней границы среднеевропейского уровня, взаимная торговля, постепенное снятие границ и постепенное в рамках 30-50 лет строительство современного гражданского общества с подотчетной и регулярно сменяемой на выборах властью. В этом – залог того, что на границе Европы не появится ни новая тоталитарная диктатура, ни новый Афганистан. Кроме того – в наших интересах сохранить уникальное советское наследие – среднеазиатские советские республики, восточные по менталитету – но с глубоко интегрированными западными политическими и культурными институтами. Если где-то на Востоке и возможно построить действительно демократическое государство – то это в Средней Азии. Но время уходит.
Европа должна понять, что ни Украина, ни Беларусь, ни какая либо другая страна постсоветского пространства не станут демократиями и не будут готовы к вступлению в ЕС раньше, чем Россия. Именно движение России по пути демократии и экономического развития – способно как локомотив вытащить из трясины окружающие страны. Успешная, развивающаяся Россия – будет предъявлять спрос на товары, рабочую силу, ее граждане будут приезжать отдыхать, потреблять знакомые со времен СССР товары, покупать недвижимость. Россия, в которой будут развиваться демократические политические практики – будет примером и ориентиром для других. А демократию нельзя построить за несколько лет – нужен долгий путь, смена поколений и избирателей и политиков, обучение диалогу друг с другом и ответственности. Английский газон не вырастает за год – за год могут вырасти только сорняки.
Пример Украины – показывает, что демократию невозможно ни вырастить досрочно, ни вызвать с помощью социального взрыва, ни построить раньше, чем будет достигнут определенный уровень в экономике. Путь к демократии не идет через Майдан – через Майдан пролегает путь к тоталитаризму. Украина, пройдя через два майдана, проявила худшие черты тоталитарного государства – агрессивная нетерпимость, доносительство, преследование инакомыслия, идеологизированность, повседневность насилия, рост роли государства в жизни граждан. К демократии можно идти только кропотливо, шаг за шагом, учась говорить и слышать друг друга, учась ответственности за свою страну. Россия – что бы про нас не говорили – по этому пути идет. А Украина – нет.
Россия должна понять, что нищета и деградация соседей влечет за собой серьезные риски и действовать по принципу чем хуже тем лучше – нельзя. А соседи наши – должны понять, что никто не заинтересован в том, чтобы они жили в богатой, процветающей, стабильной стране, кроме них самих, и тех, кто с ними граничит. Меньше всего в этом заинтересованы США – они заинтересованы только в том, чтобы у них всегда были под рукой полезные идиоты, которых можно пустить на распыл в геополитической топке.
Вот как то так.
