Начало конца Украины: «Бейте титушек!»
Три года назад началась вспышка насилия, которая привела к кровавой развязке Евромайдана В этот день я вспоминаю фото, которое случайно сделал на свой мобильный 18 февраля 2014 года.
Это произошло на Майдане независимости, возле Дома профсоюзов, в котором я столько раз бывал за свою жизнь, забегая по делам или в знаменитое кафе. Он сгорел всего через несколько часов после этих событий. Тогда в этом здании размещалась резиденция радикальных националистов из «Правого сектора» (организация, запрещенная в России — прим.ред.), и проходя мимо него, мы с товарищем столкнулись с группой людей, которые только что участвовали в атаке на улицу Грушевского. Они жестоко били прутами и паками лежащих на земле мужчин в штатском.
Освещая события на майдане, я видел немало насилия, а в тот день уже наблюдал схватку сторонников Евромайдана с милицией — после атаки оппозиции, которая пошла на штурм и прорвалась в парк на Грушевского. В тот день во время стычек уже погибли люди, а теперь на площади ожидали ответный штурм, и повсюду можно было видеть группы возбужденных камуфлированных людей. Но глядя на это избиение, нельзя было не остановиться — два человека неподвижно лежали на асфальте, прикрывая лица, их тела дергались от ударов, как неживые, текла кровь. Потом одного из них отволокли в сторону. Мы стали кричать нападавшим, я начал стал доставать телефон и успел снять избиение, но мой мобильный тут же стали с криком выхватывать. Помогли оказавшиеся рядом знакомые, среди которых были ветераны уже входящего в состав ПС УНСО. Они сумели объяснить, что я работаю здесь журналистом. После перепалки меня оттащили в сторону, а избиение лежащего прекратилось.
Мы зашли в располагавшийся впритык с Домом профсоюзов Портер-Паб, который давно использовался в качестве места совещания националистов. Там был вай-фай, и я сразу запостил это фото на фейсбуке, в сопровождении краткого комментария: «Я снял это минуту назад, на майдане. На наших глазах здесь зверски избивали т.н. титушек. Не знаю, чем кончилось бы, не окажись мы рядом. У меня пытались отнять телефон, но я снял это. Читайте на «Сегодня», мы тут и будем писать о штурме. Метро блокировали». Через десять минут под этим фото были десятки комментариев от сетевых пользователей, которые призывали еще сильнее, до смерти, «мочить» неизвестного им человека. Некоторые из них прежде всегда представлялись мне интеллигентными и культурными людьми, а большинство комментаторов требовали расправы, находясь в сотнях километров от Майдана, с безопасных диванов и офисных кресел, где не пахло прогорклым дымом и злобой.
Между тем, никто не смог мне сказать, кем были избитые люди, за что они пострадали, и были ли они вообще в чем-либо виноваты. Их просто назвали «титушками». Это не удивляло. Все знали, что в подвалах Киевской госадминистрации и Украинского дома полно случайно схваченных обывателей, которые в основном стали жертвами подозрений истеризированной массы активистов — хотя часто эти жертвы сочувственно относились к протестным событиям. Всего за два дня до этого мы записывали на майдане комментарий совершенно аполитичного киевлянина. Он, будто в плохом анекдоте, попал в подвал КГГА только потому, что повздорил с правыми «активистами» в алкогольном отделе супермаркета на Бессарабке. У мужчины не нашли документов, назвали «донецким титушкой», забрали к себе, «поколи ножиком» и побили, отобрав попутно все наличные деньги и ценности. Между тем, этот человек приходил ранее на Майдан во время массовых акций выходного дня, и жертвовал деньги в поддержку его участников.
В тот же день, в ночь с 16 февраля на 17 февраля, там же, возле КГГА били знакомого мне студенческого активиста, сторонника майдана Илью Власюка. «16 февраля 2014 г. недалеко от входа в горадминистрацию активисты военизированной группы С14, аффилированной с ВО «Свобода» напали на ассистентов швейцарской журналистки и художницы Мари Басташевски. Прохожие не препятствовали избиению, лишь сопровождавший группу журналистов правозащитник Александр Мнацаканян пытался вытащить из окружения девушек. По словам Ильи, после падения на него наставили пистолет, но один из людей в камуфляже помог ему подняться и, придержав остальных, дал возможность убежать», — подсказывает мне об этом сейчас старая новость.
Такие случаи были обычными. Банальные истории тех майдановских дней, когда вместе с зданиями и шинами, постепенно разжигался маховик гражданской войны. Дух насилия буквально витал в воздухе, люди почувствовали человеческую кровь, и ее запах пришелся многим по вкусу. В социальных сетях стоял крик: «бей титушню!». Несколько недель накануне вооруженные палками люди в мотоциклетных шлемах азартно бегали по вечерним улицам или ездили патрулями на джипах — в поисках донецких, крымских, харьковских, луганских «титушек», которых якобы видели то тут, то там. Это называлось позаимствованным у нацистов словом «сафари», и мало кто понимал, что страна уже падает в пропасть междоусобной бойни, разогретой политиками и олигархами при дружеском содействии их иностранных сюзеренов. А призыв бить «титушек», которые, в общем, ничем не отличались от многих участников майдана, организованно прибывших из регионов в распоряжение организаторов акции, и регулярно прибегавшим к насилию, был первым актом дегуманизации людей с иными идеологическими позициями, которая вскоре подтолкнула страну к полномасштабной войне.
В тот день, 18 февраля, этот прорвалось наружу. О насилии рассуждали практически все — но не с ужасом, а с его радостным предвкушением. Его самым активным образом подогревали со сцены Евромайдана и на «пятиминутках ненависти», как называли собрания оппозиционного актива. Вот еще один снимок, который я сделал на одной из баррикад — на нем стоят люди в касках, которые изготовились к столкновению с милицией.
В основном это были представители ультраправых фанатов, которые даже на баррикады взяли с собой характерные шарфы. Они прямо говорили о том, что нужно снова и снова идти на штурм, а разговоры о том, что для него «все готово», были общим местом. И все знали, что под этим понимается оружие, которое давно было у националистов и которое зачастую даже не прятали.
Уже через пару часов это обернулось кровавыми столкновениями, в которых погибли новые люди — гражданские и милиционеры — а сама площадь начала превращаться в пожарище. На Михайловской улице, в нескольких сотнях метров от Дома Профсоюзов, смертельно ранили журналиста Вячеслава Веремия, с которым мы несколько лет вместе проработали в одном из столичных изданий. Тогда он работал в газете «Вести», которая критически высказывалась о Евромайдане. 19 января, когда мы с Вячеславом вместе освещали первые силовые столкновения в начале улицы Грушевского, он получил ранения осколками светошумовой гранаты. На следующий день я пришел проведать его в Октябрьскую больницу, застав в палате еще одну нашу бывшую коллегу, его жену. Мы опубликовали в газете «Сегодня» материал в поддержку раненого Вячеслава, и никто еще не знал, что ему осталась жить меньше месяца. По официальной версии он был убит именно «титушками».
Сейчас вспоминается: во время нашего последнего разговора с Вячеславом я рассказывал ему о своей новой статье «Не зовите войну», с предупреждением о том, что страну учат ненависти, которая ведет Украину к полномасштабному гражданскому конфликту.
18 февраля подтвердило, что война уже началась.
