Евроинтеграция: Что снится старым хозяевам?

Устремляясь в Европу, украинское государство обязано будет вернуть бывшим собственникам экспроприированную в свое время собственность. Речь идёт о недвижимости и культурных ценностях, а это – здания, земельные угодья, леса. Некоторые граждане Польши, Венгрии и Румынии уже радостно потирают руки в предчувствии скорого возвращения всего того, что потеряли их предки на Западной Украине несколько десятилетий тому назад.

Нынешнее законодательство Украины не предполагает реституцию, а вопрос о ней, поднимавшийся в 1990 году, был отложен на неопределённое время. Однако, вступая в ассоциацию, украинцы обязаны будут следовать законодательству ЕС, и если вспомнить популярное на украинском ТВ политическое шоу Савика Шустера, то представители националистов не раз заявляли о том, что еврозаконы для них выше украинских. А в Европе реституция очень даже приветствуется.

Процесс, которого не избежать Украине в случае европейского выбора, уже имел печальный опыт в других странах. Через это прошли государства Прибалтики, Венгрия, Словакия, Германия.

Классический пример реституции являла собой Латвия. Здесь вначале возвращали национализированное в своё время имущество, где были не только дома, земельные угодья, религиозные объекты, но и предприятия, причём как мелкие, так и крупные. А уж потом началась приватизация: вначале разобрались с хозяевами всей собственности, а уж потом передали её в конкретные частные руки.

Собственность возвращали как жителям Латвии, так и гражданам других стран. Единственное, на что был наложен запрет, – это железные дороги, здания, отошедшие к госструктурам, земли фермерских хозяйств и культурные объекты. Если предприятие возвращали бывшему хозяину, он не имел права на оборудование, акции, ценные бумаги.

Если со сменой владельцев заводов и фабрик все шло более-менее гладко, то выселение из домов, права на которые заявили старые собственники, для многих обернулось настоящей трагедией. Ярким примером этого может служить судьба известной актрисы Вии Артмане, которая осталась без собственного угла и закончила жизнь на хуторе, в доме без отопления.

В соседней Литве, где реституция проводилась в то же время, процесс не распространялся на эмигрантов.

В Словении не отдавали имущество не только эмигрантам, но и пособникам фашистов. Особенно активно в стране возвращалось имущество церкви, еврейской общины.

А вот в Германии, после падения Берлинской стены, решили выплачивать компенсацию бывшим владельцам: эта сумма составила в итоге миллиарды немецких марок.

Надо сказать, что в странах, где проводилась реституция, были четко ограничены сроки, в которые она должна пройти. В той же Словении, например, вернуть землю можно было лишь до 2004 года.

Как будет проходить этот процесс на Украине, пока сказать трудно. Но с имущественными претензиями уже сегодня готовы выступить 80 тысяч поляков. Часть из них претендует на исторический центр Львова, который, следует ожидать, бывшие собственники разберут по кусочкам. Не случайно «накануне грандиозного шухера» исчезли вдруг все львовские архивы. В то, что их уничтожили или же они растворились бесследно, не верит никто.

Несколько лет назад приходилось наблюдать, как к процессу реституции готовятся в Хмельницкой области. Польское население там составляет всего 2% от общего числа жителей, однако, расставлено в бизнесе, власти и на общественных должностях очень грамотно.

Например, депутат местного совета владеет мини-заводом по переработке мёда. Ни единой баночки с конвейера его предприятия не попадает на полки украинских магазинов: всё идёт в Варшаву. А из Варшавы он привозит копии архивных документов по истории своего города, а также… потомков тех, кто до 1863 года владел находящимся в нём замком.

Ещё случай: управление одним всемирно известным музеем-заповедником давно поставлено на семейный подряд. И эта «семейственная» дирекция тоже дружит с наследниками тех, кому когда-то принадлежало это имение. Не исключаю, что после возвращения старых хозяев на двери кабинета нынешнего руководителя этого музея табличка «директор» поменяется на вывеску «дворецкий», а в остальном всё останется как было.

И таких примеров по Хмельницкой области в каждом городе и районе – тринадцать на дюжину: в случае поступления соответствующего сигнала из Варшавы остаётся сине-жёлтые флаги сменить на бело-красные – и дело в шляпе.

Если встанет вопрос о выплате компенсаций, то это будет крах: у Украины таких денег нет, и не предвидится. Непонятно также, какие именно объекты будут подлежать реституции и кто сможет реально заявить о своих правах.

Передел любой собственности – процесс очень болезненный. Впрочем, этого может и не случиться, если Украина вовремя одумается и изменит экономический и политический вектор. Однако, наблюдая то безумие, с которым нынешние политики рвутся в Европу, приходишь к выводу, что точка невозврата для некоторых уже пройдена.

Парадоксально, но больше всего от неё пострадают жители западных областей, которые в 1939-40 годах перешли к Украине: полвека для истории – не срок.

Кто больше всех кричит о важности евроинтеграции, тот от нее и получит по полной программе: добрая часть тех же львовян может пополнить армию бездомных, а полноправными хозяевами на Галичине и Буковине станут поляки и румыны. Непростая ситуация может сложиться в Крыму: турки тоже не будут сидеть сложа руки. В любом случае жертвы будут, а Украину могут запросто растащить по кусочкам.