Ненаписанное не прочесть
Казалось бы, производимый сегодня обмен, который стал, несомненно, событием года для Донбасса по разным причинам — не только гуманитарного характера, — количественно неравноценен, о чём часто и охотно заявляли украинские власти ещё до того, как о том, что он состоится, было объявлено официальной Москвой и Киевом. Действительно, Украина передаёт 306 человек, а народные республики лишь 74. Если смотреть на эти цифры, не зная их подоплёки, может, и впрямь сложится ощущение, что главным гуманистом при обмене является украинская сторона, согласившаяся освободить три сотни человек, являющихся с её точки зрения преступниками, лишь для того, чтобы её мужественные солдаты, защитники Родины, попавшие в плен, вернулись к своим детям, жёнам и родителям. Из сострадания к своим Киев не стал жёстко держаться за принцип количественного паритета. Но всё это только кажется.
Секрет неэквивалентного обмена — не в прописанной в минских соглашениях формуле «всех на всех» и не в сердобольности украинской стороны. Ровно наоборот: то, что в украинских списках оказалось так много людей, арестованных и осуждённых по разным статьям, начиная с обвинений в сепаратизме и заканчивая терроризмом, — это свидетельство самого отчаянного, бессовестного и циничного произвола, творимого спецслужбами Украины.
В списках ДНР и ЛНР значатся главным образом именно военнослужащие. То есть люди, попавшие в плен на поле боя с оружием в руках. Кстати, немаловажная деталь: значительная часть из них попала в руки защитников Донбасса, имея ранения различной степени тяжести. На сегодняшний день все здоровы, поскольку им была оказана полноценная и зачастую требующая очень сложного хирургического вмешательства медицинская помощь.
Среди выдаваемых Украиной пленных военных немного. Большинство — это те, кто был осуждён, а потом и помилован по сепаратистской статье. Загреметь по ней в тюрьму на Украине проще простого — достаточно быть родственником сепаратиста, позволить себе вслух осудить действия украинских войск в зоне АТО, участвовать в организации референдума в 2014 году в тех населённых пунктах Донбасса, которые впоследствии перешли под контроль Украины. Можно и просто так — вообще ни за что. Полностью — от начала и до конца — сфабрикованных дел тоже хватает.
Почему обмен постоянно срывался, хотя в рамках контактной группы в Минске представители народных республик предпринимали неоднократные попытки договориться с украинской стороной? Киев не желал вносить в списки тех людей, освобождения которых требовали ДНР и ЛНР. Речь шла именно о военнослужащих, захваченных в плен во время боевых действий.
Дело в том, что многие из них были судимы по статье за убийство и приговорены к пожизненному сроку. Поскольку Украина не признаёт происходящее на её территории и в Донбассе войной, то пленных судят не по военным статьям, а по гражданским. Приговорённые к пожизненному заключению не подлежат помилованию, а обмен может состояться только после того, как осуждённый получает «помиловку» от президента Порошенко.
Кроме того, Украина отказывалась обменивать попавших в её руки граждан России, поскольку они считаются особо ценным материалом, который следует использовать только для того, чтобы вызволять украинских диверсантов, сидящих в российских тюрьмах. Не подлежали освобождению бывшие бойцы «Беркута» и ещё некоторые категории. Но формула «всех на всех», обязательная к исполнению по условиям минских соглашений, требовала, чтобы Киев не выводил по собственному произволу часть пленников из списка. В этом и заключалось главное препятствие, преодолеть которое представителям ЛНР и ДНР не удавалось в течение года.
Ещё одно обстоятельство. Почему республики в течение трёх с лишним лет войны обзавелись таким незначительным количеством пленённых военнослужащих ВСУ? Во-первых, до 2016 года обмены худо-бедно шли и большая часть пленных была освобождена уже тогда. А во-вторых, значительное число пленённых украинских солдатиков выдавали их родителям командиры ополчения на местах, не требуя ничего взамен. Вот просто брали и отпускали, понимая, что те — просто жертвы бездушной и циничной постмайданной власти.
Наверное, такое положение сохранялось бы неопределённо долго, если бы в ход событий не вмешались по просьбе украинского политика Виктора Медведчука президент России Владимир Путин и глава Российской православной церкви патриарх Кирилл. Когда я говорил о том, что обмен — это событие года для Донбасса не только по гуманитарным причинам, я имел в виду, что для того, чтобы объявить о своём подключении к решению проблемы, российский лидер связался по телефону с главами ДНР И ЛНР, а после разговора публично назвал республики не самопровозглашёнными, а вполне себе государственными образованиями. Это было расценено как в Донбассе, так и на Украине как серьёзный шаг по их признанию.
Как удалось Путину пробиться сквозь бездушие Киева и его открытое торпедирование процесса обмена пленными, какие рычаги он задействовал при их полном видимом отсутствии, наверно, будет скрыто под покровом тайны. Я полагаю, что он договорился с «западными партнёрами» о том, что те слегка пережмут кислород Петру Порошенко, и этот ход и привёл к такому чудодейственному результату. Но совершенно очевидно, что именно благодаря вмешательству президента России процесс сдвинулся с мёртвой точки и стал быстро продвигаться к финальной черте. На Украине срочно стали менять статьи сидельцев, в том числе и российских граждан, на более мягкие и быстро штамповать судебные приговоры, чтобы Порошенко имел возможность помиловать осуждённых для их дальнейшей передачи.
Наверное, для украинских и русских мам и пап, жён, детей по разные линии фронта сегодняшний день станет самым дорогим новогодним подарком. Этот подарок сделал им человек по имени Владимир Владимирович Путин.
