«Киллер Кадырова» заговорил

Подозреваемый в покушении на террористов Адама Осмаева и Амину Окуеву загадочный «Динго» — о своей настоящей фамилии, поддельном паспорте и причинах роковых выстрелов 1 июня на Подоле.

Главный фигурант истории с покушением на Осмаева и Окуеву прямо из стен ИВС ответил на вопросы, переданные ему журналистами украинского СМИ «strana.ua». «Динго» продолжает настаивать, что именно он является жертвой случившегося, а главные виновники перестрелки на Подоле 1 июня — чеченец Осмаев и еврейка Окуева. Которые якобы оказались людьми с собственными страхами, подверженными мании преследования и «упавшей планкой».

В целом чеченский подозреваемый продолжает занимать ранее избранную им линию поведения. Он утверждает, что до знакомства с «добровольцами» лишь из прессы знал о том, что Осмаев якобы готовил покушение на Владимира Путина. Но вовсе не этот факт и некое задание ФСБ, о чем утверждают украинские правоохранители, являлся причиной их знакомства. А некая книга, которую он планировал написать.

Для сбора информации для этой книги, чеченцы якобы и встречались четыре раза. Во время рандеву 1 июня произошла-де случайность, после чего Осмаев и Окуева настолько завелись, что хотели на месте расстрелять «Динго». Который, впрочем, отрицает наличие каких-либо прозвищ у него и проигнорировал вопрос о его возможной связи с главой Чечни Рамзаном Кадыровым и историю с его арестом в Австрии в 2008 году.

Из слов Курмакаева-Кринари можно сделать вывод, что все участники перестрелки на Подоле недоговаривают об истинной сути своих встреч. Возможно, они станут известными в ходе дальнейшего осуществления расследования.

Предлагаем ознакомиться с позицией подозреваемого в деле о покушении на украинских террористов.

— В прессе с вами связывают целый ряд имен и обличий, которые вы носили. Назывались фамилии Денисултанов, Кринари, Курмакаев, Антипов, Дакар… С чем связана подобная и регулярная смена образом и фамилий? Опишите хронологию ваших перевоплощений в эти образы? Как к вам обращаться?

— Называть меня можно Артур, фамилия под которой я родился – Денисултанов. Последняя фамилия, по которой я абсолютно официально получил российский паспорт – Кринари. Никакой хронологии перевоплощений нет, я женился, и поменял фамилию. Было это два-три года назад.

— Вы подали заявление о совершенном на вас покушении от имени Артура Кринари. В то же время на месте перестрелки на Подоле был изъят паспорт с вашей фотографий на имя Александра Дакара. Как вы это объясните?

— Александр Дакар – это украинский паспорт, который я получил в Украине на основании купленного в Одессе паспорта. А так вообще с сегодняшнего дня и вообще в деле я хочу, чтобы меня воспринимали как гражданина России и обращались — Кринари. Это правда. По российскому паспорту я являюсь Кринари.

— Знаете ли вы, что одессит Александр Антипов, документами которого вы пользовались перед сменой получением паспорта на фамилию Дакар, умер насильственной смертью?

— Понятия не имею, я даже ни разу не слышал о нем. Паспорт на имя Антипова я купил на Привозе в Одессе у одного «азера».

— Кто помогал вам с получением и оформлением документов нового образца в Украине? Это официальные или неофициальные каналы связи? Не вызвала ли ваша персона подозрений у правоохранителей в момент вашего приезда?

— Никто не помогал и не обращал на меня внимания. Я ехал сюда, чтобы спокойно жить в Украине и заниматься бизнесом. В России у меня были конфликты и проблемы. Когда я приехал в Украину, то обращался и в СБУ, и в миграционную службу. Эти обращения зафиксированы в официальных журналах учета данных структур, но мне все отказали в помощи. Скажу больше, в СБУ делали копию моего паспорта на фамилию Кринари, записывали данные обо мне. Упрекнуть меня в том, что я прибыл нелегально, нельзя. Потом я купил паспорт на имя Антипова, оформил фиктивный брак, поменял фамилию и получил официальный документ.

— Вас называют «киллером Кадырова», также у вас есть прозвище «Динго». Вы подтверждаете, что являетесь их носителем?

— Никакой я не киллер, не носитель прозвищ, это просто бред журналистов. Все, что в интеренете написано обо мне, это 90% фантазии журналистов, которые из мухи пытаются сделать слона. За свою жизнь я никогда не касался криминала. А писали обо мне всякое, потому что я не давал себя кидать по жизни и спрашивал с людей за их неуважительное отношение, и наказывал за это.

— Кто помог вам выйти на Окуеву и Осмаева в Киеве?

— Телефон Окуевой мне дала сотрудница одной из телевизионных студий (ранее Алексей Стукало подтвердил, что предоставил по просьбе помощницы Савика Шустера Нели Шелякиной контакты Амины Окуевой для Кринари, который представился французским журналистом Алексом Вернером — прим. ред.). Мы были с ней знакомы, но я не хочу это афишировать.

— Вы созвонились с добробатовцами, и договорились о встрече. Для чего?

— Мое знакомство с Окуевой и Осмаевым произошло потому, что я хотел получить от них информацию для своей новой книги. Она посвящена чеченским патриотам, живущим за границей, и чего они добиваются. Это уже третья моя книга. Первая касалась начала войны в Чечне, вторая — о событиях послевоенной жизни.

— Почему в общении с Окуевой и Осмаевым вы представлялись французским журналистом Алексом Вернером?

— Я назывался журналистом Le Monde потому, что иначе они не восприняли бы меня. И скорее всего, даже не стали разговаривать, им было бы плевать. Особенно если бы они узнали, что я чеченец. Но я хотел получить от них искренние ответы, и потому представлялся французом. Не вижу в этом никакого криминала.

— Почему возникла потребность в проведении сразу нескольких встреч с Осмаевым и Окуевой?

— Я писал книгу, собирал материал. Мы обсуждали, как они попали в Украину, как жили, чем занималась. У нас были прекрасные отношения. Хочу сказать, что до 1 июня никаких конфликтов между нами не было, мотива их убивать у меня не было. Мы просто встречались и общались. А все что далее произошло — это чистая случайность, произошедшая из-за паранойи и мании преследования Осмаева и Окуевой. Это следствие их страха и постоянного истерического состояния. О своих страхах они постоянно подчеркивали на каждой из наших встреч, показывали бумаги и рассказывали, сколько раз на них покушались. На каждой встрече они показывали мне свое оружие.

— Восстановите хронологию событий 1 июня, которые закончились перестрелкой на Подоле.

— Они подобрали меня в центре города у цирка. Потом мы поехали к французскому консульству, где я хотел забрать анкеты… Далее уже на Подоле сидели общались в машине. Говорили о подарках, но это не имеет к случившемуся никакого отношения. Я хотел сделать их фото, и тогда Осмаев сам пересел на заднее сидение. Он показал мне коробку, в которой лежал пистолет иностранного производства («Глок» — Прим.Ред.). Я впервые увидел такое оружие и взял этот долбаный пистолет в руки, даже не зная, что он заряжен.

Когда Осмаев увидел у меня в руках пистолет, он закричал: «Осторожно!». И дернул меня за руку, выворачивая пистолет. Он прыгнул ко мне вперед через сидение, и в этот момент произошел случайный выстрел. Даже не знаю, куда он попал. Я не хотел стрелять, не хотел убивать, все произошло по неосторожности. После этого у них началась истерика, а Окуева выстрелила мне в плечо. Я начал терять сознание и вывалился из машины.

— Как после перестрелки вы оказались не в машине, а снаружи? Кто в вас стрелял?

— Всего в меня попало шесть пуль. Первая, это когда Окуева выстрелила в меня в упор в салоне и прострелила мне ключицу — пуля до сих пор у меня в шее. Я уже начал терять сознание, вываливаясь из машины. В этот момент Окуева целилась мне в голову, и передергивала пистолет, трижды пытаясь выстрелить мне в затылок. У «Макарова» есть такая слабость, патрон перекосило и потому выстрелить не получилось. Когда я выпал и оказался на земле, Осмаев обошел машину и в меня безоружного при свидетелях выпустил восемь пуль, всю обойму еще одного «Макарова».

Он расстреливал меня как кабана. Я лежал на земле и прикрывался ногами от выстрелов. Три пули попали рядом с моей головой в землю, две пули — в одну ногу, еще две — во вторую, еще один выстрел был сделан в левую ключицу. Всего — три пули рядом со мной, пять в меня от Осмаева плюс шестая Окуевой. Я чудом выжил, в больницу меня привезли уже мертвого три или четыре минуты. После этого меня откачали в реанимации.

— Кто и как ранил Адама Осмаева?

— Об этом я уже говорил. Это был выстрел по неосторжности.

— Сколько пистолетов было изъято после перестрелки?

— Я видел три. Я приходил на встречу безоружный.

— Что говорили Осмаев и Окуева сразу после инцидента правоохранителям?

— Окуева кричала, что я сотрудник ФСБ и киллер из Москвы.

— Кто являлся свидетелями перестрелки?

— Все происходило при сотруднике безопасности, который записал это все на телефон. (По данным «Страны», речь идет о сотруднике Управления внутренней безопасности Нацполиции, который оказался возле места перестрелки якобы по своим делам. Именно этот мужчина и вызвал полицию на место инцидента. В материалах дела есть его свидетельские показания — Прим.Ред.).

— В марте 2011 года вы были осуждены Одинцовским горсудом на 8 лет тюрьмы за кражу 7 миллионов. Как и когда вы оказались на свободе?

— Я был осужден по сфабрикованному делу. Я приехал в Одинцово в 2010 году, вместе с немцами делать бизнес с местными. Но те решили поиметь нас с нас денег. Меня менты неделю держали на «Стакане» и жгли током, следы этого до сих пор у меня на руках и спине. Когда узнали, что я к немцам не имел никакого отношения, то решили сфабриковать против меня дело, чтобы не отвечать за содеянное со мной. Подсунули мне какую-то местную проститутку, она написала заявление. Через полтора-два года в этом всем разобрались и я вышел.

— Расскажите о себе и своей семье. Чем вы увлекаетесь?

— У нас очень большой род. В Чечне у меня два сына, родители, братья, сестры и племянники. Наш тейп — больше тысячи человек, ближайших родственников – около 200. Увлекаюсь шахматами, раньше занимался спортом. Никогда не брал в рот сигарет, пива или водки.